Включаю и в первую очередь, прежде чем открыть ворох входящих, вбиваю номер телефона моей Птички.

И набираю.

— Алло? — настороженно отвечает она, и я расплываюсь в неконтролируемой улыбке. Моя девочка…

— Это я, Птичка, — хрипло говорю я.

— Ой! — удивленно восклицает она, — ты так быстро телефон нашел?

— Да, знакомого встретил… — неуверенно вру я, сходу как-то даже и не придумав нормальную легенду и дико палясь.

К счастью, моя девочка — наивная до беспредела. И сейчас мне это на руку.

— Это мой номер, малыш, запиши, — говорю я.

— Хорошо, — покладисто соглашается она.

И прямо по голосу чувствую, что рада мне.

Рада, что позвонил.

И это так греет, прямо нежной кошачьей лапкой по ладони.

Пушисто и няшно.

— Ты… — она смущенно замолкает, а затем говорит все же, — ты приедешь?

— Да, малыш, конечно… — бормочу я, поглядывая на совершенно равнодушного к нашему разговору Пашу, просматривающего свой телефон с дико напряженной и хмурой мордой. Похоже, ему тоже за два дня море указаний прилетело, как только объявил боссу, что мы на месте. — Я только чуть-чуть с делами разберусь… С доками, картами и тому подобное…

— Да, это же столько времени занимает… — сочувственно вздыхает Птичка, и я улыбаюсь еще шире. Как только физиономия не трескается, фиг его знает.

— Разберусь, малыш, — хриплю я, косясь снова на Пашу. Не, не слушает. Занят.

И отлично.

Почему-то мне сейчас важно, чтоб никто мои разговоры с Олей не слышал. Это — только моё. То, чем делиться не хочу ни с кем.

Оно как-то так глубоко внутри, что даже не осознается. Просто есть — и это хорошо.

Сейчас доберусь до дома, помоюсь, а то грязный, как черт, переоденусь… И обратно. К ней.

Смотреть, чего там за хата.

И завершать то, что начали в поезде. Но уже на другом уровне, более качественно.

“Ты ведь меня найдешь?” — спрашивала она. И глазки такие тревожные были, настороженные.

Глупенькая.

Да даже если бы не дала свои координаты, нашел бы!

Без вариантов.

Отрубаю звонок и смотрю на Пашу, с все более обеспокоенной рожей изучающего свой телефон.

— Че такое там? — спрашиваю у него.

— Глянь в сообщения, — отвечает он.

Открываю мессенджер… И охуеваю.

Читаю сначала последние, уже финалочку пиздеца. А потом — с самого начала. Выдохнув, с чувством, с толком, с расстановкой.

И, пока читаю, думаю о том, что время — это реально ценность.

Вроде бы, на два дня всего выпал из обычной жизни, а столько проебал!

Но и приобрел, конечно, несравнимо больше.

Но все равно! Все равно, блядь!!!

Пока меня не было, оказывается, тут чуть ли не госпереворот учинили в одной, отдельно взятой империи.

Империи моего отца, Симонова Андрея Савельевича, которого в очень узких кругах кличут Сим-Симом. Кличка эта — говорящая, как можно понять. И означает она как раз то самое, что и в сказке про Али Бабу. То есть, место, где полно сокровищ. И вытащить эти сокровища из хищных лап этого места вообще не представляется возможным.

Кроме как в сказке.

Ну, сказки врут.

А вот жизнь — она справедливая.

И правильная.

Мой отец никогда не отпускает того, что принадлежит ему. Как и мой старший брат, обрадовавший меня этой душевной поездочкой, Сандр Симонов. Да и я, собственно, тоже Симонов. Типичный самый. Со всеми фамильными приятными чертами, типа холодности, сволочизма, способности мертвой хваткой в горло вцепляться и абсолютного неумения отдавать то, что оказалось в руках.

Пока я грел жопу на жестких сиденьях поезда и спасал маленькую сладкую Птичку из лап извращенцев, моего отца попытался нагнуть старый деловой партнер.

Для этой цели он оплатил рейдерский захват парочки наших предприятий и украл девчонку моего старшего брата, маленькую аппетитную блондиночку Анжелику.

Последнее было его роковой ошибкой.

Сандр тупо слетел с катушек, а, учитывая, что он и без того не сильно в адеквате был, когда я его последний раз видел, то понятно, что всем досталось.

Была полноценная осада, захват, засланный казачок и прочие прелести. Которые я проебал! Всего два дня не было, и надо же! Не поучаствовал в самом крутом мероприятии этого года!

Пиздец, Сандр, удружил! Ничего хуже в качестве наказания он придумать просто не мог.

Ну вот что стоило тому уроду, на свою голову поверившему в собственное бессмертие и по этому поводу полностью отрубившему все виды мозгов, включая спинной, не начать свой переворот попозже? Что я успел поучаствовать?