Ступал он мягко, будто кошак. Мы подошли к теремку, рассчитанному на посиделки человек пятнадцати и зашли внутрь. Он присел на стол чуть боком, оставив одну ногу стоять на полу. Мы с Князем оказались прямо перед ним, а троица боевиков рассредоточилась позади нас.

Парняге этому было около сорока. Среднего роста, чернявый, жилистый, он будто был собран из переплетённых нервов. Взгляд у него было опасный, хищный. Больше всего поражали глаза, жёлтые, как у гиены. Казалось, он просвечивал тебя насквозь, выискивая слабину.

Он посмотрел внимательно сначала на Жана, а потом уставился на меня. Прищурился и чуть наклонил голову вперёд, пытаясь проникнуть в мой мозг. Я стоял спокойно, не проявляя опасений или нервозности. С животными лучше всего работает язык тела. Ты должен показать полное спокойствие, невозмутимость и уверенность в себе. Это же касается и адреналина. Если допустишь хоть маленький впрыск, зверь обязательно бросится на тебя.

— Я Сашко Пустовой, — сказал он. — Слыхал?

— Нет, — покачал я головой, хотя, разумеется, это имя мне доводилось слышать.

Я читал о нём в интернете и Матвеич пару раз поминал не самым добрым словом.

— Нет, ты видал? — усмехнулся он и посмотрел на водилу.

— Ага, — согласился тот.

— Ты что ли Крас?

— Ну, одноклассники так меня называют иногда, — пожал я плечами.

— Одноклассники, — он криво усмехнулся, и на его щеке проявилась белая линия старого шрама. — Школота, блин. Ну и как же ты докатился до жизни такой, школьник, твою мать?

Судя по всему, он был человеком непоседливым. И даже сейчас, сидя передо мной на столе, не мог находиться в состоянии покоя. Рука его постоянно двигалась. Между пальцами он крутил отполированный до блеска металлический диск. Я присмотрелся и понял, это был рубль. Советский железный рубль.

— Короче, аферюга, ты нам бабла должен, — ощерился он.

— Я свои долги все знаю, — пожал плечами я. — Вас в списке моих обязательств нет.

— Смотри-ка, грамотный какой. Что ж ты два года в одном классе сидел, если такой умный?

— Повторение мать учения, — пожал плечами я. — Потому и умный, что два года отсидел.

— Надо же, — удивился Сашко. — Бесстрашный. Ты бессмертный что ли? Кощей, в натуре. Ты ж русский, а русские сказки не знаешь, да? Кощею-то по яичку дали и кирдык. А у тебя что, яичка нету?

— Честно говоря, — ответил я, — пока не понимаю предмет нашего разговора. Ваш подручный обрисовал список вопросов, но мне они кажутся надуманными.

— Да ты чего, надуманными? — прищурился он и зыркнул, как пятнистая гиена. — Короче, недоросль, вопросы у нас к тебе серьёзные. Все ниточки к тебе ведут. По всему выплывает, рисуется и корячится, что ты подставу устроил.

— Я подставу устроил? — усмехнулся я. — Зашибись подстава! Я сейчас несколько лямов торчу. Видать, надо ещё пару лет посидеть в десятом классе, чтобы ума подкопить, а то непонятно, я всех подставил, а сам без бабла. Это как? Я под этот проект конкретно кредитнулся. Вон, Жан в курсе. Всё перед его глазами проходило. Так что предъявы вообще не по теме.

— Да ты чё? Не по теме? А кто нашу братву всю слил? У нас, знаешь сколько народу полегло? Кто-то сидит, как дядька Жана, а кого-то уже и в живых нет. А ты спокойно разгуливаешь, как герой.

— Про братву слыхал, — кивнул я. — А ещё слыхал, что ваши же ребята стрелять и начали, сделку сорвали. Да чего там слыхал, я своими глазами видел как вы договорённости соблюли. А виноват я, значит? То есть, вы меня хотели кинуть на бабки, а когда кинули и вас тоже, решили на меня наехать? Прикольно, Сашко, но нет, базар гнилой, пардон за выражение.

— Ты за базаром-то следи своим, салага! — гневно сверкнул жёлтыми глазами Сашко Пустовой.

В криминальной симфонии нашего края его скрипка выделялась громким и мощным звучанием. Он имел репутацию человека крайне опасного и скорого на расправу. Так что перегибать палку, конечно, не следовало. Но и мычать, как телёнку, было противопоказано.

— Ты на кого сейчас наезжаешь-то? — тихо процедил он.

— Ты спросил, я ответил. В городе говорят, что человек Афганца всё слил, был на крючке давно. Но это слухи. Ни подтвердить, ни опровергнуть не могу. За что купил, за то продал. А так-то я молчу тихонечко, шухер не поднимаю, рамсить не собираюсь. Устроился на работу, кому должен, буду отдавать.

— Я смотрю, ты красиво говоришь, мягко стелешь. А чё ж ты ещё живой-то, если столько бабок заторчал?

— Вообще-то, не в девяностых живём. Главный ресурс сейчас человек. Вот я устроился на работу, инвестиция вдолгую. Лет через десять рассчитаюсь. А если карьера попрёт, то раньше.

— И куда ты устроился?

— Курьером работаю. Курьеры сейчас до хрена зарабатывают, а у нас как раз каникулы, так что с утра до ночи буду пахать.

— Курьерам это хорошо, — усмехнулся он. — Курьерам это правильно. Только нихера я тебе не верю.