— Стучаться не учили что ли?

— Общественное помещение стучаться по этикету не положено — развёл руками я. — Здрасьте.

— Проходи, присаживайся, — строгим голосом бросил он. — Тебе, стало быть, ничего и доверить нельзя, да? Никакую даже самую простую задачу? Обязательно обделаешься?

— Я бы так не сказал, Александр Анатольевич, — покачал я головой, присев на стул у приставного конференц-стола.

— Не сказал бы он, — возмущённо покачал он головой. — Кто б тебя спрашивал? Не сказал бы он так. Мне между прочим звонил Руднёв. Только что.

— Не уверен, — усмехнулся я, — что соглашусь выполнять его новое задание.

— Чего?! — выкатил глаза Савося.

— Работа подготовительная была проведена поверхностно, некачественно — пояснил я. — Доделок много, а вы на курьера оставили, а курьер это единица неприкосновенная, доставил и досвидос. Курьер Авгиевы конюшни вычищать, вроде как, не обязан.

— Ты поумничай тут у меня. Что ты там устроил? Конфликт с партнёрами? Не мог просто отдать?

— Я мог.

— И? В чём проблема? Тебе простую вещь поручили сделать. Передать документы. Ты что, справиться без мордобоя не мог?

— Ну, не то чтобы документы, — пожал я плечами, — но в принципе да, платёжные. Наверное, можно так сказать.

— Ты в посылку залез? — задохнулся Савося от такой моей наглости.

— Получатель проверил, — пояснил я. — И не просто проверил, а устроил настоящую феерию, фейерверк из этих «документов». Денежный дождь. Бегал и разбрасывал там по всей территории.

— Чё ты несёшь? — хлопнул по столу Савостьянов. — Что ты думаешь, вообще? Что так вот можешь прийти и разрушить многолетнюю историю сотрудничества?

— Да подождите, Александр Анатольевич, вы что-то путаете. Какое сотрудничество я разрушил?

Зазвонил телефон. Савося строго глянул на экран и вдруг изменился в лице. Вмиг стал ласковым, шёлковым и даже немножко угодливым. Он быстро поднёс телефон к уху.

— Доброе утро, Глеб Витальевич, — радостно воскликнул он.

На лице расцвела улыбка и мгновенно замерзла, а из телефона послышался голос явно напряжённый и не особо доброжелательный. Я не слышал слов, но тон уловить было можно. Лицо Савоси окаменело и глаза вперились в меня. Он сжал руку в кулак и грозно продемонстрировал его мне, намекая на скорую расправу.

— Нет-нет, Глеб Витальевич. Нет… нет… Никаких… Никакого самотёка не будет. Вот он уже у меня. Мы сидим разбираемся. Что? А, хорошо. Да, одну минуточку. Да, сейчас-сейчас да.

Он ткнул в экран и положил телефон на стол.

— Всё я включил, — отрапортовал Савося.

— Краснов, ты там? — прикрикнул Ширяй. — Ты меня слышишь?

— Здравствуйте, Глеб Витальевич, — ответил я. — Да, я здесь, и я вас слышу.

— Он только пришёл — вклинился Савося. — Мы ещё не разобрались. Но сейчас выясним, что он там набарагозил и что за дел натворил.

— Что ты там натворил? — требовательно спросил Ширяй.

— Да ничего не натворил — пожал я плечами.

— А почему Савостьянову звонят, жалуются? Почему меня от дел отрывают?

— Неожиданно, — усмехнулся я, — не ожидал, что у этих дебилов большие покровители.

— Тебе не надо ничего ожидать, разве нет? Твоё дело маленькое.

— Знаете, Глеб Витальевич, — покачал я головой, — если честно, у вас тут, похоже, левая рука не знает, что творит правая. И партнёры странные у вас. Я бы сказал немного несолидные.

— Это что ещё всё значит? — прорычал Ширяй. — Что ты несёшь?

— Ну, как по мне, так это значит что вы больше не хотите со мной сотрудничать. Ну… В принципе… Нет так нет.

— Испугался что ли? — спросил Ширяй.

— Испугался? — засмеялся я. — Да чего мне бояться-то? Что я пуль раскалённых не видел? Ну ж был денек! Сквозь дым летучий Французы двинулись, как тучи…

— Так, хорош мне пургу гнать! По делу отвечай!

— Нет Глеб Витальевич я не испугался. Если бы испугался лежал бы сейчас где-нибудь на бомжовской помойке под слоем известки.

— А это что ещё значит?

— Да ладно что мы девочки отношения выяснять и ябеды стряпать? Нет, значит нет. Не пришёлся ко двору.

— Савося! — рявкнул Ширяй. — Что у тебя там за бардак творится? Это Никитос там чудит? Или что? Как башку пробили так он с ума сошёл?

— В смысле, пробили? — растерялся Савося.

— В прямом, твою мать, смысле! Бутылкой вина.

— Я не в курсе.

— Я вижу что ты вообще не в курсе. Тотально. Так, Краснов, что там произошло? Рассказывай.