Кто этого школьника вообще слушать будет, даже если у того на руках окажутся все на свете секреты, заверенные печатями планы рептилоидов и формулы содержащихся в химтрейлах веществ? Также и с компрой на начальника облУВД. А значит…

— Где он есть-то? — недовольно пробормотал Алёша и начал крутить головой.

— Так ему объезжать далеко… — отозвался чувак справа от меня и полез в карман, расслабился. — Сейчас наберу…

Он ослабил хватку, наклонился ко мне, потянулся за мобилой. Тот что стоял слева не шевельнулся, стоял, как столб, и как он себя повёл бы в случае чего, я спрогнозировать не мог. Но совершенно очевидными были две вещи.

Попадать в лапы вьетконговца Харитона было крайне нежелательно, независимо от того вырвался он от Раждайкина сам или тот его завербовал. Это была первая вещь. И была ещё одна. Вторая. Лучшего момента для того, чтобы попытаться уйти можно было не дождаться.

Мысль работала быстро, спасибо Серёжиным молодым мозгам. Пока один из злодеев озирался, другой лез в карман, а третий стоял, как истукан, я уже просчитал все движения, последовательность и количество. А также риски. Риски были высокими, но и шансы имелись немалые.

Поэтому…

Весть летит во все концы

Вы поверьте нам, отцы

Будут новые победы

Встанут новые бойцы!

Поэтому я расслабился и совершенно неожиданно для конвоиров дёрнулся вперёд, гибко и очень быстро выскальзывая из их рук. Правый чувак дёрнулся, роняя телефон, левый попытался сжать ускользающую змею, а Алёша… На то он и Алёша, что он ничего и заметить не успел в этой тьме.

Я выстрелил, как пушечное ядро, толкнулся, прибавляя себе веса и вкладывая в этот толчок все силы и ярость. Ярость в некоторых случаях весит не меньше силы. Я обрушил удар своего костяного лба на твёрдую тьму перед собой. По хрусту, всхлипу и оторопелой реакции я понял что удар получился хорошим.

Набрав инерцию, я подмял под себя Алёшу и проскочил справа от обмякшего и начавшего заваливаться врага, умудрившись не запнуться. Тропинку видно не было и поэтому я просто влетел в кусты, проламывая себе путь, как раненый марал.

Преследователи же мои, рванув за мной, налетели на Алёшу и запутались в конечностях и бесконечностях этого вечера. Ну а я, преодолев полосу насаждений вдарил, что было мочи. Бой я выиграл, но итог битвы в целом оставался открытым, и счёт на текущий момент был равным, один-один.

Я побежал не к арке. Чтобы мчать туда, нужно было заложить дугу, так что преследователи могли бы меня перехватить. Пришлось лететь вокруг дома по кратчайшему расстоянию и в сторону, противоположную той, откуда должна была подъехать тачка моих преследователей.

Ни волнения, ни страха, ни сомнений я не чувствовал — только удары пульса в ушах, глухие шаги, и счёт. Раз-два-три — на вдох. Четыре — на выдох. Мышцы горели, а ноги, казалось, тащились так медленно, будто в страшном сне. Наступали и вязли, вязли… Вязли в необходимости бежать скорее, ещё и ещё скорее.

Не оглядываясь, не глядя в стороны, я выскочил из тёмного двора и попал в другой тёмный двор. Преследователей не было, но успокаиваться не следовало. И я не успокаивался, заставляя рваться мышцы и лёгкие, никогда в жизни не испытывавшие такого напора.

Выдыхая на счёт «четыре», я сплёвывал наполнившую рот слюну, и у меня было чувство, что выплёвывал я куски собственных лёгких. Но нужно было подналечь ещё, чтобы эти козлы не успели выскочить раньше и не смогли перехватить меня на улице.

Улица здесь была довольно широкой. Не просто улица, а бульвар с аллеей посередине, той самой, где не так давно мы разговаривали с Чердынцевым. Я бежал по диагонали как бы навстречу движению транспорта, так что подъехать мои преследователи могли бы только слева, а значит, им пришлось бы сделать круг, а там впереди очень долгий светофор.

Следовательно, они постараются перехватить меня на той стороне дороги, на противоположной. Туда они вполне могли бы выскочить раньше. А мне нужно именно туда. Там люди, там огни, там кафешка, в конце концов, где, как я надеялся, всё ещё сидел и ждал меня капитан Романов Пётр Алексеевич.

Я вылетел на улицу. Эта сторона была тёмной и малолюдной. Пронёсся по тротуару, по газону, перескочил через невысокое кованое заграждение и выскочил на проезжую часть. Машин не было.

Не останавливаясь, я рванул дальше, перепрыгнул ещё через один заборчик, точно такой же, и оказался в аллее под сенью высоких разлапистых лип. Пересёк и снова перескочил заграждение и вылетел на дорогу.