— Ты под наркотой что ли? — взвизгнул Петрушка.

— Нет, конечно, я же спортсмен и, в отличие от тебя дурь вообще не употребляю.

— Оно и видно!

— А тебя вот при всех хочу предупредить, если ты свои наркоманские штуки не бросишь, придётся стукануть в органы. Пускай они тобой займутся.

— Ты что несёшь! — начал терять он контроль над гневом.

— Да ладно, не надо, — с понимающим видом усмехнулся я. — У всех свои слабости.

— Что?!

У него глаза на лоб полезли.

— Да, перестань, пожалуйста. Все ведь всё понимают. Спалился, так хотя бы помолчи просто, не позорься. Испанский стыд, Витя.

— Кринж, — подсказала Алиса.

— Вот именно, — кивнул я. — Кринж, Витя.

Ему бы промолчать, взять свой зад и нести в зрительный зал, но его понесло по волнам злости, праведного гнева и желания поставить обидчика на место. Как, собственно, я и ожидал. Ладно бы его полоскал кто-то из сильных мира сего. А то ведь какой-то второгодник, чучело-мяучело.

— Ты чё несёшь?! — загорелся он. — Ты чё мелешь? Ты хочешь чтобы я сейчас полицию вызвал?

— Думаю, надо сразу в Росгвардию звонить, — усмехнулся я. — Звони. А я пока в наркоконтроль позвоню. У тебя явно наркотическое опьянение, брателло. Как там, у вас торчков это называется? Раскумарился или как? Я терминологией не владею.

Наступила тишина. Те, кто стоял вокруг нас, притихли — слишком уж странными и вроде бы беспочвенными выглядели мои обвинения. К тому же сам обвиняемый вращал глазами, как полоумный и хлопал губами, как карпик, выуженный из пруда.

— Чего ты губами шевелишь, — усмехнулся я. — Глупый маленький мышонок. Разевает щука рот, а не слышно, что поёт. Мы все видели, как ты пакетик с дурью в карман сунул. Да от тебя ганжой за километр несёт. Палево конкретное, гражданин журналист.

Ему бы отмахнуться, да пойти своё дело делать. Да куда уж там, закусил удила. Я таких знаю. Много таких артистов повидал, поэтому сейчас стоял и наблюдал за ним, как за лабораторной крысой.

Петрушка непроизвольно, не отдавая отчёта в собственных действиях сунул руку в карман пиджака и вытянул на всеобщее обозрение маленький пластиковый пакетик с травой. На глазах у изумлённой публики.

Ну, он, конечно, заорал, заголосил, а я только головой покачал, повернулся и пошёл в зал. И уже, когда выходил, Алиса меня догнала и хлопнула по плечу.

— Алиса, блин! — шуточно возмутился я. — плечо больное, ты что творишь!

— Да ладно, не маленький, Красик, — усмехнулась она. — Хотела сказать, что ты, конечно уже оправдал свой пригласительный, но, всё-таки, уговор дороже денег, да? Ты же помнишь, что обещал мне что-то рассказать?

— Когда я тебя обманывал? — усмехнулся я. — Я вообще по жизни человек-чистосердечность, а уж по отношению к тебе — и подавно. Выступай спокойно, ни о чём не волнуйся, я буду внимательно за тобой наблюдать.

— Не насмотрелся ещё? — засмеялась она. — Ну, ладно. Не уходи после показа. Домой вместе поедем. Только я на эконом-такси не езжу.

— Значит, поедем на троллейбусе, знаешь, какие крутые, я видел. У них рога складываются и дальше могут ехать, как автобусы. До чего дошёл про…

Договорить я не успел, потому что на меня бросился обретший возможность двигаться Витя.

— Забери, это не моё! — воскликнул он. — Ты мне подкинул!

— Ой, да перестань, пожалуйста, — отвёл я его руку. — Все вы одно и то же говорите. Я — не я, и лошадь не моя. Да ты не горюй, за это наверное даже не посадят. Но мы всё о тебе поняли.

— Сопляк! Как ты со старшими…

Я, не дослушав его тираду, развернулся и вышел в зал. Публика уже собралась. Все респектабельные и только я в своей неизменной куртке, похожий на осветителя или рабочего сцены.

Зал выглядел торжественным и по-советски красивым. Огромные окна были украшенными австрийскими шторами, собранными в волнистую, дугообразную гармошку, как в театре. Массивные хрустальные люстры и наборный паркетный пол, как в музее, буквально кричали о высокой цене.

Сегодня подводились итоги губернаторской программы поддержки малого бизнеса, занятого в модном производстве. И сейчас должно было начаться вручение дипломов. Меня догнал красный, растрёпанный Петрушко.

— Ты не вздумай тут при всех своим добром трясти, — сказал я вполне серьёзным тоном даже без намёка на шуточки. — Во-первых, скандал выйдет, а, во-вторых, пальчики-то там твои. На меня ты это дело не свалишь, наркоман хренов. И вообще, иди, репортаж делай. А если ты опубликуешь фейки с моим участием, я тебя посажу, вот посмотришь.

— Ещё подбросишь наркотики?

— Раз-раз, — подмигнул я. — Проверка звука. Раз, два, три, четыре. Ч-ч-ч-етыре. Я тебе ничего не подбрасывал. А посажу за клевету и изготовление детской порнографии. Педофил.