Я перевела дух, понимая, что ещё чуть-чуть, и я сорвусь.

– А теперь, Марк, я устала. Я устала стучаться в дверь, которую ты захлопнул перед моим носом! И я устала быть сильной за двоих.

– И что ты предлагаешь? – В его взгляде не было ни нежности, ни боли. Он был пустым и безжизненным. И где-то в глубине души мне очень хотелось его пожалеть.

Но жалость – плохое чувство. И абсолютно неуместное сейчас.

Я безумно любила этого человека, но ещё я понимала, что если сейчас не дам ему шанс всё исправить, то потеряю и его, и себя.

– Я предлагаю тебе подумать о том, что ты делаешь. В одиночестве. Без меня, без Каролины. Возможно, потеряв нас обеих, ты сможешь расставить приоритеты, – голос стал ровнее. Тон холоднее. – Прости, Марк, но я не могу тащить семью в одиночку. Я достаточно помогала тебе. Теперь помоги себе сам. Однажды я сказала тебе, что всегда буду с тобой – и это неизменно. Но тебя нет уже давно. Есть лишь твоя оболочка. А я не могу любить тень.

– Кейт, подожди! – он схватил меня за руку, которую я аккуратно высвободила. – Давай поговорим!

– Я пыталась с тобой поговорить. Много дней пыталась. Сейчас я хочу уйти.

– Куда уйти? Куда ты собираешься?

– Я поеду к родителям. Вряд ли они обрадуются моему приезду, но у меня нет вариантов. Марк, ты знаешь, где и как меня найти. Но я прошу – ищи меня только тогда, когда поймёшь, нужна ли я тебе. Без твоих самолётов, без звездочек на шевронах. А именно я. Как женщина и как жена.

Я вышла из кухни, украдкой вытирая слёзы, которые непрошено застилали глаза. Я не должна была показывать ему свою слабость. Я не хотела, чтобы он остановил меня, потому что если он пойдёт за мной, если попытается переубедить – у него это получится. Всегда получалось. Он умел смотреть на меня так, как будто я – единственное, что удерживает его на земле.

Но не в этот раз. Я взяла свои вещи и вещи дочери, предусмотрительно заранее собранные, и села в машину. Марк не пошёл за мной, не крикнул.

Не выбежал на улицу с обещаниями.

Он даже не попрощался. Он стоял на пороге нашего дома и смотрел мне вслед. И его взгляд… Я с трудом могла различать эмоции на его лице.

Было ли там раскаяние?

Понимание?

Или просто шок, от того, что я действительно ухожу?

Различать дорогу, по которой я ехала, было сложно из-за пелены слёз.

Безумно стучащее разбитое сердце. Я всегда думала, что сложнее всего понять, что тебя не любит человек, которого любишь ты. Но куда сложнее увозить своё сердце от человека, который тебя любит.

Но совершенно забыл о том, как это показать.

** ** **

Как я и предполагала, моя семья приняла меня без особой радости.

Мама молча открыла дверь и заключила меня в короткие объятия.

А отец…

Он стоял и смотрел на меня с презрительной улыбкой.

Я выслушала невероятное количество претензий в свой адрес. Его «я же говорил, что так будет» и «ты достойна лучшего» прозвучали сотни раз.

– Ты выбрала его, выбрала такую жизнь. И теперь приехала сюда плакать?

– Я приехала не для того, чтобы плакать, – тихо сказала я, – а для того, чтобы пережить.

– Пережить? Завтра он приедет за тобой, извинится, и ты снова побежишь к нему?

– Не приедет. Не извинится. Потому что я ушла не от него, я ушла от себя.

И совершила ещё большую ошибку, приехав в дом, где мне не рады.

Я знала, что справлюсь.

Но не была уверена в том, что справится Марк.

Вечером я получила короткое сообщение:

«Спокойной ночи. Я люблю тебя».

И искренне улыбнулась. Ещё не всё потеряно.

Глава 40. Марк

В тот самый момент, когда машина Кейт выехала за пределы нашего дома, я почувствовал, как вернулся в страшное прошлое. То самое одинокое прошлое, в котором не было её.

Пустой дом. Инвалидное кресло. Отсутствие фотографий. Отсутствие жизни. Боль и безысходность.

В тот раз моей вины не было. В этот раз её груз пригвоздил меня к земле. Человек – удивительное создание. Сначала он делает всё для того, чтобы вывести другого из себя, а потом отчаянно об этом жалеет. И я начал жалеть ещё до того, как Кейт сказала о том, что уходит.

От безысходности хотелось выть и бить кулаками по стене, разбивая в их в кровь. Я схватил телефон, чтобы набрать её номер, но впервые не знал, что сказать. Хотел бросить телефон в стену, чтобы больше не ждать звонков. Я набирал номер Тома и сбрасывал до того, как начнутся гудки. Когда-то мне казалось, что я был центром вселенной, а сейчас стал никем. И виноват в этом только я.