Том и Марк ждали меня уже в кабинете, склонившись над какими-то чертежами и абсолютно не обращая на меня никакого внимания.

– Том, ты же летал на семьсот сорок седьмом! Прекрасно понимаешь, что двигатели не работают попарно. Отказал один – не так страшно, но отказ второго… Тут слишком много граней. Когда есть возможность вернуться в аэропорт или хотя бы погода благоволит, тогда вопросов нет, можно рисковать. Но оправдан ли риск?

– Ты рассуждаешь как…

– Как бывший капитан воздушного судна, – поспешно перебил Марк Тома. – Я рассуждаю здраво и логически. Комиссия – это здорово, проверки тоже, но нужна техническая сторона. Нужно доказать, что лететь на двух двигателях над Атлантикой с бурей за окном – задача трудно выполнимая.

– Марк, комиссия по лётным спорам разбирается в авиации, – возразил Том, – не думаю, что им нужны какие-то объяснения.

– Да? А ты не помнишь дело по авиакатастрофе, когда мне задавали вопросы, можно ли было избежать происшествия? Том, возможно, они и понимают, что такое самолёт, но не уверен, что до конца.

– Интересно, – тихо произнёс я, – если тут постою несколько часов, столько полезной информации получу.

– Приветствую, – Марк встал и пожал мне руку, – как ты?

– Я в порядке, – улыбнулся, – гораздо важнее, как ты?

– Гораздо лучше, чем несколько дней назад. Кажется, для того, чтобы мой мозг вернулся в привычный работоспособный уровень, мне нужно было потерять не возможность управлять самолётом, а возможность управлять собственной жизнью.

– На месте Кейт я бы давно принял решение уйти, – вмешался Том, – это же сколько терпения нужно, чтобы с тобой жить!

– Ну не больше, чем жить с тобой, – рассмеялся Марк, – ты же порой такой нудный.

– Я не нудный. Я правильный. – Том тут же перевёл тему. – Давайте продолжим заниматься делом. Мне нужно закончить до вечера. Я как раз встречаюсь с Кейт.

Что-то упало на пол – то ли Марк выронил ручку, то ли бросил её намеренно, услышав слова Тома.

– Зачем ты с ней встречаешься?

– Ой, Марк, мы с тобой уже давно выяснили, что твоя женщина меня не интересует. Пожалуйста, не заводи пластинку заново.

– Я и не завожу. Я спросил – зачем?

– Не знаю. Хочет о чём-то поговорить.

– Если вы хотите обсудить свои личные жизни, то предлагаю сделать это позже, – вмешался я, закатив глаза, – потому что моя личная жизнь напрямую зависит от того, насколько быстро я закончу с вами. А твоя сестра, Марк, долго ждать не любит.

Я подмигнул ему, намеренно отвлекая от обсуждений взаимоотношений Тома и Кейт.

– Итак, Том, – я повернулся к нему, игнорируя шокированный взгляд Марка, – начнём с того, что быть адвокатом Марка я не могу до того момента, пока против него не будет выдвинуто официального обвинения.

– А оно у нас есть, – буркнул Марк, – Ричард подсуетился.

Вот это да! Я, конечно, не раз видел, как коллеги топят своих же, но чтобы так рьяно… Это было удивительно. Что ж, тем и проще. Обвинение есть, защита есть. Осталось найти доказательства.

– Так это отлично! В нашем случае, – быстро добавил я. – Если есть обвинение, то есть вокруг чего выстраивать защиту. И против кого работать. В целом, у нас есть два пути. Первый – доказывать, что обвинения в сторону Марка беспочвенны, исходя из ситуации, сложившейся в кабине пилотов и обстановки вокруг. Нужны все записи – аудио и видео из кабины пилотов, нужны записи переговоров с диспетчерами. И самым прекрасным будут показания реальных свидетелей – членов экипажа, в идеале – пассажиров, – в которых они озвучат, что видели и что чувствовали. Но с вероятностью девяносто пять процентов пассажиров мы не найдём, а если и найдём – они откажутся говорить.

– Почему девяносто пять?

– Почему откажутся?

Хором спросили Том и Марк.

– Девяносто пять, потому что всегда существует вероятность, что я ошибаюсь. И если всего на один процент, то это слишком самоуверенно. Пусть будет пять. А откажутся, потому что вряд ли вспомнят тот рейс. Для них сложный рейс – это страх, что самолёт упадёт, и они не выживут. Кто и как спас им жизнь – они не ценят. Опять же с вероятностью девяносто пять процентов. Поэтому мы будем использовать те источники, которые внушают доверие.

– Подожди, – Марк нахмурился и свёл брови. – Этот вариант звучит вполне адекватно. Но ты сказал, что их два. И не зря первым назвал именно этот. Что во втором варианте?

– В первом варианте мы представляем тебя героем. Во втором – жертвой. Второй вариант вызовет бурную реакцию публики, многие, зная, что в твоём прошлом произошла трагедия, будут жалеть тебя и сочувствовать. И ты мигом из обвиняемого превратишься в того, кого жалеют. А в первом случае… Тебе вновь придётся доказать, кто ты такой. На что ты способен. И самому вновь подняться до тех высот, до которых ты хочешь. Или до которых тебе позволят. Выбор за тобой, Марк. Пришло время решить, кто ты – жертва обстоятельств или герой.