– Это еще зачем? – хмурится Гаррет. – Решила так меня отблагодарить за идею?

– Чтобы след от помады остался у тебя на лице, – поясняю для особенно тупых. – А теперь давай еще раз.

Снова вытянув руку вперед, Гаррет делает очередное селфи.

– Какой у тебя пароль? – спрашивает он.

– Четыре восьмерки.

– Ты даже пароль сменила под мой игровой номер, – ухмыляется кретин.

– Не обольщайся. Его мне поставил мой брат. Он фанат Овечкина, – зачем-то объясняю я, пытаясь забрать айфон.

– Подожди. – Гаррет отводит мою руку и собирается зайти в переписку с Ноа, но останавливается. – Там есть твои нюдсы?

– Серьезно думаешь, я бы стала отправлять ему обнаженные фотки? – морщусь я.

– Ну, вы встречались.

– Я не психопатка.

– Но ты встречалась с Ноа!

– Ладно, аргумент. Я немного психопатка, – соглашаюсь. – Что ты хочешь сделать?

Проигнорировав мой вопрос, Гаррет заходит в чат и пишет сообщение:

А затем прикрепляет наше фото.

– Думаешь, он поверит, что огромный хоккеист вроде тебя смотрит с девушкой девчачий фильм про месть бывшему? – хмурюсь.

– Почему нет? – Гаррет пожимает плечами и продолжает листать что-то в моем телефоне. – Почему я записан у тебя как «Гаррет Пратт»? Ужасно. Запишу себя как «Любовь всей моей жизни».

Пока я закатываю глаза, Гаррет вбивает телефон и протягивает айфон мне.

– Ты же знаешь, что я переименую тебя обратно, правда? – фыркаю я, на что Гаррет лишь усмехается.

– Детка, прекрати скрывать от меня свои чувства. Ты так соскучилась, что сама заявилась ко мне этим вечером. Просто напоминаю тебе.

– Мне стало тебя жаль, – пожимаю плечами, избегая его взгляда.

– Стало меня жаль? – переспрашивает он.

– Да. Ты тут сидишь совсем один. Решила, что нам обоим не помешало бы повеселиться.

– Но я люблю быть один. И от этого не ощущаю себя одиноким.

Везет…

– Да? – Я сглатываю ком в горле. – Ну, тогда я пойду. Составлю компанию кому-нибудь другому.

Как только я подрываюсь с дивана, Гаррет хватает меня за запястье и просит сесть обратно. Я сажусь и морщусь от пронзительной боли в бедре, но тут же отворачиваюсь, чтобы Гаррет не заметил.

– Бедро ноет?

– Нет. Голеностоп. Я полна сюрпризов, – выдыхаю я.

Он вдруг наклоняется вперед и снимает с меня мои сабо с пушистыми бантиками.

– Что ты… – начинаю я, но тут же замолкаю, когда он кладет мои стопы к себе на колени.

– Расслабься, – просит Гаррет, заставляя меня онеметь от непонимания происходящего. – Я просто сделаю тебе массаж.

Я все еще смотрю на него с изумлением, когда он принимается массировать голеностоп.

– А теперь откинься на подушку. Закрой глаза. И расскажи мне, что тебя беспокоит.

– Ну, сейчас меня беспокоит твой внезапный порыв заботы.

Послушно откидываюсь на диване, пока Гаррет смеется низко и глубоко. Пробирает до мурашек.

– Мне просто тебя жаль.

– Ненавижу жалость, – морщусь.

– Хорошо, что не меня.

С моих губ слетает смешок.

– Ты мне тоже не особо нравишься.

– Но ты все же в моей квартире. Так почему этим вечером ты пришла ко мне?

– Я уже сказала тебе… М-м-м. Приятно.

Чувствую, как Гаррет напрягается.

– Не думаю, что готов к подобным звукам, детка.

– Это тебя заводит?

– Я мужчина. Конечно, это меня заводит.

– Тебя возбуждают ступни?

– Меня возбуждают женщины, Лиззи. Но хватит отходить от темы. Расскажи мне.

По его квартире эхом проносится звук домофона, от которого я тут же распахиваю глаза. Гаррет издает стон, бросив взгляд на экран, и шумно выдыхает:

– Фолкнер.

Фолкнер – это нападающий «Ракет». А у меня совершенно нет настроения на то, чтобы сейчас вживаться в роль тупой блондинки. Поэтому пока Анджелина срывается с места и с громким лаем летит к двери, я быстро надеваю свои сабо и, цокая каблуками, нагоняю свою собаку.

– Думаю, нам уже пора. – Поднимаю с пола Анджелину и открываю дверь.

– Лиззи, останься, – хмурится Гаррет.

– Я… не в том состоянии, чтобы…

– …чтобы притворяться моей девушкой, – договаривает за меня Гаррет.