Капитан, Механик, Штурман, Доктор и Оружейник потеряли сознание сразу. И только Охотник, который хорошо запомнил действия Оружейника в битве на побережье, сумел на остатках воли дотянуться до гашетки плазменной пушки и вслепую (перед глазами медленно колыхалась грязно-багровая пелена) открыл круговой огонь. Жахи отпрянули в стороны, и за эти несколько секунд Вишня успела, преодолевая тошноту, выбраться из вездехода через нижний люк…

Умнику хватило ума не лезть в безнадежную драку.

Конечно, если бы в момент нападения жахов он находился рядом, на открытом пространстве, то, скорее всего, подчинился бы Первому закону роботехники и немедленно кинулся бы на помощь людям.

И пропал бы ни за грош.

Но Умник в этот момент как раз висел над озером и обозревал окрестности в поисках врагов. Поэтому, когда Капитан в условленное время не вышел на связь, робот, подчиняясь скорее не программе, а инстинкту пополам со здравым смыслом, аккуратненько выкарабкался из дыры и успел заметить, как стая жахов удаляется по небу в сторону реки. И еще он увидел, что шестеро жахов уносят в своих лапах-отростках тела Капитана, Штурмана, Механика, Доктора, Оружейника и Охотника.

Повинуясь Первому закону, Умник бросился вдогонку, но, углубившись в лес на пару километров, остановился. Он понял сразу две вещи. Первое, что врага немедленно догнать не получится, и второе – что даже если бы и получилось, он, Умник, ничем хозяевам помочь не сможет. Один и без оружия (имеющийся у него лазерный резак назвать оружием было трудновато) – он был бессилен против жахов.

Кто может знать мысли робота? И вообще, есть ли у него мысли? У обычных роботов, конечно, никаких мыслей нет и быть не может. Но это у обычных. Умник же, как неоднократно было замечено, обычным роботом не являлся. А являлся он, прямо скажем, роботом совершенно необычным. Земные ученые, инженеры и технологи дорого бы дали за возможность покопаться в его кристаллических мозгах. Потому что задача создания искусственного интеллекта вот уже почти три сотни лет так и оставалась задачей без решения. Да, ученые, инженеры и технологи дали бы дорого.

Только никто бы у них ничего не взял.

Экипаж «Пахаря» прекрасно понимал, что Умник давно превратился из просто серийного корабельного робота в практически разумное существо со своими мыслями (или, во всяком случае, зачатками мыслей) и даже чувствами (или, по крайней мере, зачатками чувств). Тому было немало доказательств и примеров. Достаточно было вспомнить случай на планете Загадка, когда Умник под воздействием непонятного излучения влюбился в женщину – инспектора по делам колоний. И не только влюбился, но даже пошел на большую жертву, отказавшись ради любви от своего только что обретенного «я». Механик тогда сделал роботу основательную профилактику. Но и Механик, и Капитан, и Штурман, и Доктор, и Оружейник были совершенно уверены в том, что пребывание Умника на Загадке, а также все их предыдущие и последующие приключения не прошли для робота даром, и он уже давно стал практически равноправным членом экипажа. А разве товарища можно отдать на растерзание всякой там ученой братии? Человечество уж как-нибудь обойдется в ближайшее время без искусственного интеллекта, тем более что прекрасно без него обходилось и раньше. А вот они, экипаж космического грузовика класса С «Пахарь», без своего робота обойтись не могут никак. Да и отдай они Умника в руки роботехников, выглядело бы это не как акт содействия прогрессу и процветанию человечества, а как элементарное предательство.

Они полетели к реке, медленно думал Умник, застыв на краю провала.

Скорее всего, к тоннелю. Оттуда они вылезли, обнаружили провал, озеро, наш корабль на дне и устроили засаду. Засада удалась, и теперь они возвращаются обратно к тоннелю у реки. Хозяев они унесли с собой, и это означает, что хозяева нужны им живыми. О чем это говорит? Это говорит о том, что шанс освободить хозяев есть. Освободить их отсюда, с этой стороны подземелья. Потому что если бы враг сумел обнаружить или прожечь ворота, которые отворяются на «Сезам, откройся!», то…

– Умник!

Робот очнулся от дум и быстро огляделся. И тут же увидел Вишню.

Лируллийка сидела на корточках возле кормы «Мураша» и призывно махала ему рукой.

– Опять мы с тобой одни, Умник, – сказала Вишня, когда они забрались в вездеход и робот отогнал машину под кроны деревьев. – Судьба наша такая, наверное.

– Я не знаю, что такое судьба.

– И хорошо, что не знаешь. Однако судьба судьбой, а что нам делать, я не представляю.

Умник промолчал, справедливо полагая, что отвечать ему должно лишь тогда, когда спрашивают.

– Ну, чего молчишь? – спросила Вишня. – У тебя есть хоть какие-нибудь соображения по этому поводу?

– По какому именно поводу?

– По поводу того, что нам следует делать дальше… О! Ну я и дура все-таки. Гойты! Нужно немедленно сообщить им о случившемся и выработать новый совместный план действий. Умник, ты умеешь пользоваться рацией?

Умник пользоваться стационарной рацией на «Мураше» умел, но выйти на связь с гойтами не удалось. Даже на аварийной волне. Означать это могло лишь одно: участь экипажа «Пахаря» постигла также и их союзников.

– Их тоже захватили в плен, – констатировала Вишня после часа бесполезных попыток связаться с гойтами.

– Если не хуже, – добавил Умник.

– То есть?

– То есть их могли убить. Например, в бою. Их могли до времени обнаружить, они вступили в бой и погибли. И произошло это как раз в то время, когда жахи напали на нас. Если бы раньше, гойты успели бы предупредить по радио.

– Умный ты, Умник, – вздохнула Вишня. – А притворяешься обычным корабельным роботом. Шучу. Но, думаю, все-таки их взяли в плен, а не убили. Во всяком случае, очень на это надеюсь. Не знаю почему, но, судя по всему, жахам нужны живые разумные. Так. Ладно. А если связаться с теми гойтами, что остались на корабле?