– И для чего предназначено, – сказал Женька.

– И откуда взялось, – напомнил Никита.

– О! – догадалась Маша. – Откуда взялось. Вот именно. Если мы не знаем, откуда оно взялось, то вполне можем проследить, куда оно направляется. Правильно?

– Гениально, – восхитился Женька. – Вот и говорите мне после этого о пресловутой женской логике. В жизни не поверю.

– Я тебе это запомню, – пообещала Маша.

– Да это же комплимент в чистом виде! – забеспокоился Аничкин. – Машенька, ты же знаешь, как я тебя люблю и уважаю!

– Пошли, раз уж решили, – сказал Влад. – А то уйдет. Потеряем.

Когда у человека появляется конкретная цель, размышлял Влад Борисов, неторопливо следуя за своими молодыми спутниками и загадочным объектом, ему сразу становится легче жить. Нет, не легче, другое слово. Интереснее и ярче. Впрочем, это значит, что в каком-то смысле и легче. Сто раз проверено. Вот еще каких-то полчаса назад я, было, начал беспокоиться о том, чтобы ребятки не впали в грусть-тоску из-за полной бессмысленности происходящего. Знаю я молодежь, сам такой был. Им целенаправленное действие подавай. А когда его нет, начинается скука. А где скука, там и до уныния недалеко. Впрочем, кажется, мальчики и девочка оказались крепкими. Молодец, Мартин, разглядел. Да и подготовка, очевидно, сыграла свою роль. Ну и появление этого «гриба», естественно. Вовремя. Хотя, что это я о мальчиках и девочке волнуюсь. О себе надо бы поволноваться. Точнее, обо всех нас в этой дурацкой – по иному не скажешь – ситуации.

Что произошло вообще?

Кто и зачем на нас напал, убил людей и разгромил Приказ? Игры ФСБ? Все может быть, но вряд ли. То есть маловероятно. Мы им никак не мешаем и даже наоборот. Я, разумеется, всего не знаю, но общая, скажем так, парадигма наших тайных и совсем тайных отношений с властью не позволяет предположить возможность столь откровенного и открытого вооруженного нападения. Были бы звоночки, были бы обязательно.

Но их не было.

Или я действительно чего-то важного не знаю? Нет, все-таки мне бы Михалыч сообщил – столько лет… вместе начинали. Ну, почти вместе. Он немного раньше. Так что же случилось? Черт, гадать можно до бесконечности и все равно ни к чему не придешь, только расстроишься. Хотя я уже и так расстроен – дальше некуда. Фактов нет. И сведений. Точных и достоверных. А по косвенным данным, которые имеются, предположить можно все, что угодно. Вплоть до того, что какие-то загадочные и могущественные силы специально устроили столь хитроумную и кровавую ловушку на меня, Борисова Владимира Ивановича, Стражника Внезеркалья и аналитика-архивиста Приказа 55 лет от роду. Ну а Маша, Никита и Женя, что называется, под руку подвернулись в ходе операции. А что? Очень даже может быть. Если не обращать внимания на множество натяжек и несуразностей. Что-то хреново я сегодня мыслю. Непродуктивно. Оно и понятно – спать давно пора. Молодежи хорошо, она днем выспалась, зная, что предстоит бессонная ночь, а я вот на подобный форс-мажор не рассчитывал…

Тем временем дорожка, по которой они следовали за непонятным грибообразным объектом, привела их к гладкой вогнутой стене и совершенно естественным образом перетекла в широкий арочный коридор, пол которого ощутимо понижался.

– Вход в подземелье? – вслух поинтересовался Женька. – Ну-ну.

– Почему ты так решил? – удивился Никита. – Может быть мы давно под землей.

– Ощущение у меня такое, – пояснил Женька. – Или чувство. Выбирай, что нравится.

– Выбирай не выбирай, – сказала Маша, – а идти нужно за нашим грибом-черепашкой. Кстати, никак не пойму с помощью чего он передвигается. А, мальчики? Ножек у него что-то не видно. И колесиков тоже.

– Как же их будет видно, если мы на него сверху глядим? – Женька включил фонарик. – Ну-ка….

Но «гриб» не стал дожидаться, когда на него направят луч света и, углубившись в коридор на пяток метров, остановился сам.

– Та-ак, – прокомментировал Женька. – Что стоим, чего ждем?

Словно в ответ на его слова, «гриб» заколыхался, вспучился, опал, снова вспучился и начал приобретать новую форму. Это было завораживающее и жутковатое зрелище. Как будто кто-то невидимый быстро и умело лепил из выпуклой лепешки… Что? Вот лепешка превратилась в веретено, раздвоилась внизу, стала толще и короче, сверху появилось шарообразное утолщение…

– Мама дорогая, – пробормотал Женька. – Прямо сотворение человека на глазах у изумленной публики.

– Человечка, – поправила Маша. – На человека материала не хватает. Забавно. Это он сам трансформируется или как?

– Спроси чего полегче, – сказал Никита. – Глядите-ка, по-моему, он никак не может решить, кем ему становиться – мальчиком или девочкой.

И действительно.

У бывшего «гриба», а ныне словно вылепленного из пластилина человечка ростом с невысокую табуретку, несколько раз в быстром темпе появилась, а затем исчезла женская грудь, расширились и вновь сузились бедра, удлинились-укоротились руки и ноги.

– Неведомый создатель явно испытывает затруднения, – сказал Женька. – Машенька, ты не могла бы притвориться мальчиком? Хотя бы на время.

– Вот еще! – фыркнула Маша, приосаниваясь и вызывающе изгибая бедро. – Кто сказал, что венец творения – это мужчина?

Наконец череда изменений прекратилась, и фигурка, напоминающая маленький манекен или куклу с условно мужской фигурой (даже намек на половой член у нее отсутствовал, но и женской груди не было тоже), замерла на месте, словно вглядываясь в стоящих неподалеку людей.

– Глаз нет, а смотрит, – произнес Никита с интонацией, которую сложно было назвать дружелюбной. – Трансформер хренов.

– Никитушка, чего ты такой агрессивный? – промурлыкала Маша. – Не знаю, механизм это или живое существо, но ничего плохого он-оно нам не сделало. По-моему, даже наоборот. Видишь? Оно пытается стать похожим на нас. Для лучшего контакта.

– Ага, – сказал Никита. – Отличная приманка, это верно.

– Фигня, – сказала Маша. – Я не чувствую в нем подвоха. Ну-ка… – Она решительно сунула «беретту» в кобуру под мышку, сделала два шага вперед и присела перед человечком на корточки. – Эй, привет!