— Твоя спина приведет тебя на виселицу, Картер, — усмехнулся долговязый. — И меня это вполне устраивает.

— Ты имеешь в виду шерифа, тюрьму и все прочее? — поинтересовался главарь банды.

Лэнки кивнул.

— В отличие от тебя я не хочу, чтобы слово «убийца» стало одним из моих имен, — заметил он. — И, если закон не сочтет твою виновность доказанной, думаю, мне придется вернуть тебе свободу и дать честный шанс выяснить отношения с револьверами в руках. Но вряд ли нам выпадет такая возможность. По-моему, закон тут же вонзит в тебя зубы, Картер, и проглотит без остатка.

— И при всем при том ты настолько наивен, что надеешься выйти из этого дома живым? С чего ты взял, что я не брошусь на тебя сейчас с голыми руками? — спросил Картер.

— Ты не сделаешь этого, — покачал головой Лэнки.

— Но почему? — воскликнул бандит. — Откуда такая уверенность?

— Если ты вынудишь нас стрелять — к примеру, начнешь шуметь или издашь какой-нибудь ненужный звук, то тем самым лишишь себя последних шансов, — с угрозой в голосе проворчал Лэнки. — Попав же в тюрьму, ты либо сумеешь удрать, либо наймешь адвоката, который выболтает тебе жизнь. И даже если тебя сочтут виновным, не исключено, что дадут долгий срок вместо веревки, а со временем ты опять-таки сбежишь на свободу. В таких людях, как ты, надежд а работает — что твой крот под землей. И ты всегда будешь надеяться отыскать хоть какую-то лазейку. Но знай: одно лишнее движение, пока на тебя нацелен мой револьвер, — и ты покойник!

Картер неожиданно ухмыльнулся, и, глядя на его физиономию, я подумал, что это исчадие ада никак не принадлежит к числу смертных.

— Что ж, приятель, — обронил он, — у тебя есть голова на плечах, и она умеет мыслить логически. Это говорит в твою пользу. Но имей в виду: этот дом хорошо охраняется. Как же ты думаешь вытащить меня из него?

— А вот так и выведу — прогулочным шагом, — фыркнул долговязый. — Как только мы подойдем к кому-нибудь из твоих караульных, ты прикажешь ему возвращаться и оставить тебя в покое. Ясно?

Картер кивнул.

— Звучит вполне разумно, — объявил он.

Не успел он договорить, как дверь распахнулась и на «пороге возник хорошо знакомый нам бородач. На парне лица не было.

— Только что прискакал Тощий Джейк Харлоу, — доложил он. — Мэйс подобрался к самым холмам и…

— А ну вон отсюда! — взревел главарь банды. — Пошел прочь и стой в коридоре! Если еще раз посмеешь ворваться ко мне без стука, я с тебя шкуру спущу! Где тебя воспитывали? В конюшне?

Бородач поспешно скрылся с глаз долой. А Картер как ни в чем не бывало продолжал:

— Хорошие манеры — нечто такое, что должно быть в крови. Этот малый понятия не имеет, что значит пристойно себя вести. Я всегда говорил, что воспитание дороже любых денег.

Я слушал бандита в каком-то оцепенении. Самодовольство того дьявола в человеческом облике завораживало меня. Просто поразительно, как гармонично высокомерие и адская злоба сочетались в одном лице, а своеобразное чувство юмора, видимо, стало второй натурой.

— Полагаю, Лорен Мэйс вышел на след банды? — кольнул его я.

— И что с того? — хмыкнул Картер. — Если мне так или этак светит попасть в тюрьму, то пусть остальные катятся хоть в преисподнюю. Это самое подходящее для них место, так что не будем мешать.

— О'кей, — согласился Лэнки. — Может, это и впрямь наилучший маршрут для всей компании. А теперь нам надо убираться из этого дома. Ты, Картер, топай впереди с Нелли Грэем, а я пойду сзади, как менее важная персона. Но помни: я все время держу руку в кармане и палец мой лежит на спусковом крючке. Следи за своим шагом, а коли понадобится открывать рот, говори четко, ясно и спокойно. Ну, мальчики, вперед, самое время сматываться!

Мы уже почти дошли до двери, как вдруг, помню, Картер обернулся и сказал Лэнки, шествовавшему позади нас в полной боевой готовности:

— А что заставило тебя говорить о Блонди таким образом?

— Мне пришло в голову, что ты, возможно, подслушивал, — честно признался мой друг.

Картер довольно хихикнул:

— Да, ты неглуп. Даже чертовски проницателен, браток, и в свое время да на своем месте мог бы стать кое-кому очень полезным союзником.

Бандит открыл дверь, и мы вместе вышли во тьму коридора, Я нес фонарь, и гигантские тени плясали у наших ног, но, как ни странно, все они исчезали, не прикасаясь к нам.

Мы спустились по лестнице в огромный зал, где совсем недавно ужинали. Огонь уже умирал, но громадные уголья светились так ярко, что их отблески окрашивали все вокруг в красный свет. Это представилось мне неким важным и мрачным предзнаменованием, ибо еще до наступления нового дня должно было начаться кровопролитие.

Но я бы нисколько не обрадовался, окажись мое пророчество правдивым.