– A y меня, – перебил поспешно Генри, – нет никого и

никогда не будет.

– Словом… раз оно так, я предпочел бы, чтобы на по-

единок вышел не я, а ты.

– Эх, клянусь святою девой, куманек, – сказал Смит, –

легко тебя одурачить! Знай же, глупая голова, что сэр

Патрик Чартерис всегда любил потешиться, и он над тобой

подшутил. Неужели ты думаешь, он вверил бы честь го-

рода твоей руке? Или я уступил бы тебе первенство, когда

пошел бы об этом спор? Ладно, ступай домой, и пусть

Моди наденет тебе на голову теплый ночной колпак, а ут-

ром, когда ты съешь горячий завтрак и выпьешь чашку

чистой воды, ты сможешь сразиться со своим чурбаном,

или султаном, как ты его называешь, – только на нем и

доведется тебе в жизни испробовать, как бьют сплеча.

– От тебя ли я это слышу, приятель? – ответил Оливер с

большим облегчением, но все же почитая нужным пред-

ставиться обиженным. – Ты все дразнишься, но мне нипо-

чем, счастье твое, что ты не можешь настолько меня

обозлить, чтобы я с тобой рассорился. Ладно, мы кумовья,

и я в твоем доме. С чего бы это мы, два лучших в Перте

удальца, вдруг скрестили клинки? Ну нет! Я знаю твой

горячий нрав и умею это прощать… Значит, спор, ты го-

воришь, улажен?

– Вполне. Так все гладко, что молот глаже не заделает

заклепку, – сказал Смит. – Горожане выдали Джонстону

кошель с золотом – за то, что он не избавил их от беспо-

койного человека по имени Оливер Праудфьют, когда тот

был у него в руках, и за это золото мэру достался Бессон-

ный остров, который король ныне жалует ему, потому что

всегда в конечном счете все оплачивает король. Таким

образом, сэр Патрик получает отличный луг, прямо на-

против своего замка, а наша честь ублажена вдвойне: ведь

что даровано мэру, то, сам понимаешь, даровано городу. А

главное, Дуглас покинул Перт – двинулся в поход на анг-

личан, которых, люди поговаривают, призвал из-за рубежа

изменник Марч. Так что Славный Город освободился от

обременительного гостя.

– Но, во имя святого Иоанна, как же все это обделали

тишком? – спросил Оливер. – Не было ни с кем разговору?

– Понимаешь, друг Оливер, я думаю, дело вышло так:

парень, которому я отрубил руку, оказался, как сейчас

выясняется, слугой сэра Джона Рэморни. Он бежал к себе

на родину, в Файф. И туда же ссылают сэра Джона – на

радость каждому порядочному человеку. Ну, а всюду, где

замешан сэр Рэморни, там ищи в придачу и другого чело-

века, куда повыше. Саймон Гловер, я полагаю, так это и

объяснил сэру Патрику Чартерису. Если верна моя догадка,

то мне впору благодарить небо со всеми святыми, что я не

зарубил его там на лестнице, когда он попался мне в руки.

– Я тоже от души благодарю небо и всех святых! –

сказал Оливер. – Я, как ты знаешь, стоял у тебя за спиной

и…

– Об этом, коли ты не глуп, помалкивай: закон строго

карает всякого, кто поднимет руку на принца, – сказал

Смит. – Лучше не хвататься за подкову, пока она не остыла.

Сейчас дело замяли.

– Если так, – сказал Оливер, отчасти встревоженный,

но, в общем, скорее успокоенный сообщениями своего

неплохо осведомленного приятеля, – я вправе жаловаться

на сэра Патрика Чартериса: как же это он, мэр нашего го-

рода, играет честью почтеннейшего горожанина?

– Правильно, Оливер! Вызывай его к барьеру, и он

прикажет своему йомену спустить на тебя собак. Но

смотри, уже далеко за полночь, тебе не пора ли?

– Нет, я хотел кое о чем с тобой потолковать, куманек.

Но выпью сперва еще кружечку твоего холодненького

пивка.

– Чума на тебя, дурень! Я готов послать тебя туда, где

холодные напитки – редкостный товар. Ладно, выдуй хоть

весь бочонок, если хочешь.

Оливер налил себе жбан, но пил (вернее, делал вид, что

пьет) очень медленно, оттягивая время, чтобы обдумать,