инструменты».

Через несколько минут все были в лодке, а гонец нес

принцу письмо.

Ротсей сидел с констеблем после полдника. Он был

угрюм и молчалив, и граф уже спросил, не угодно ли будет

принцу, чтобы убрали со стола, когда тому вручили пись-

мо, и лицо у него сразу просветлело.

– Как хотите, – сказал он, – я пройду в сад, как всегда, с

дозволения милорда констебля, чтобы встретиться в па-

вильоне с моим бывшим конюшим.

– Милорд?! – сказал лорд Эррол.

– Вот именно, милорд. Или я должен дважды просить

разрешения?

– Конечно, нет, милорд, – ответил констебль. – Но разве

вы забыли, ваше высочество, что сэр Джон Рэморни…

– Он, надеюсь, не зачумлен? – отрезал герцог Ротсей. –

Ну, Эррол, вы рады бы сыграть роль сурового тюремщика,

но это не в вашем нраве… Расстанемся на полчаса.

– Новое безрассудство! – сказал Эррол, когда принц,

распахнув окно зала в нижнем этаже, где они сидели, вы-

прыгнул прямо в сад. – Этого еще не хватало! Опять су-

масшедший мальчишка призывает в советники Рэморни!

Подлец его приворожил!

Принц между тем оглянулся и торопливо добавил:

– А вы, милорд, как гостеприимный хозяин, не при-

шлете ли нам в павильон бутылку-другую вина и легкую

закуску? Я люблю пить al fresco78 у реки.

78 На свежем воздухе (итал.)

Констебль поклонился и отдал соответствующие рас-

поряжения, так что, когда сэр Джон, пригнав к берегу

лодку, прошел в павильон, там его ждал уже накрытый

стол.

– У меня сердце щемит, когда я вижу ваше высочество

под стражей, – сказал Рэморни с наигранным сострадани-

ем.

– Боль твоего сердца отзывается болью в моем, – сказал

принц. – Скажу по правде, этот Эррол, хоть он и благо-

родный хозяин, так мне наскучил своим торжественным

видом и торжественными поучениями, что толкнул об-

ратно к тебе, отъявленный ты негодяй. Я, понятно, не жду

от тебя ничего хорошего, но надеюсь, что ты хоть развле-

чешь меня. Впрочем, скажу, пока не забыл: скверная по-

лучилась шутка тогда, в канун поста. Надеюсь, это сделано

не по твоему наущению, Рэморни?

– Признаюсь по чести: скотина Бонтрон дал маху. Я ему

только намекнул, что нужно поколотить человека, из-за

которого я лишился руки, но, увы, мой слуга совершил

двойную ошибку: во-первых, принял одного человека за

другого, во-вторых, вместо палки пустил в ход топор.

– Хорошо, что так. Шапочник – дело маленькое: а вот

убей он оружейника, я тебе никогда не простил бы – ему

нет равного во всей Британии! Надеюсь, мерзавца вздер-

нули достаточно высоко?

– Если тридцать футов вас устраивают, – ответил Рэ-

морни.

– Пфа! Довольно о нем, – сказал Ротсей, – от одного его

гнусного имени доброе вино начинает отдавать кровью.

Что нового в Перте, Рэморни? Как bonae robae79 и наши

весельчаки?

– Не до веселья, милорд, – ответил рыцарь. – Все взоры

обращены на Черного Дугласа, который движется на нас со

своими пятью тысячами отборных воинов, чтобы все здесь

поставить на место, как если бы он готовился к новому

Оттерберну*. Говорят, он будет опять заместителем коро-

ля. Во всяком случае, у него объявилось вдруг много сто-

ронников.

– Значит, самое время сбросить путы с ног, – сказал

Ротсей, – иначе я рискую оказаться во власти тюремщика

похуже, чем Эррол.

– Эх, милорд, вам бы только выбраться отсюда, и вы

показали бы себя таким же отчаянным удальцом, как Ду-

глас.

– Рэморни, – сказал веско принц, – я лишь смутно

помню, как ты однажды предложил мне что-то ужасное. Но

остерегись повторить подобный совет. Я хочу свободы,

хочу вполне располагать собою. Но я никогда не подниму

руку ни на отца, ни на тех, кого ему угодно облечь своим

доверием.

– Только в заботе об освобождении вашего высочества

я и позволил себе это сказать, – ответил Рэморни. – На

месте вашей милости я сел бы сейчас в эту лодочку, кото-