письма… Нет, не могу облечь свои мысли в слова – пиши

ты за меня.

– Вы забываете, ваше высочество, – сказал Рэморни,

указывая на свой обрубок.

– Ах, опять проклятая твоя рука! Как же быть?

– Если угодно вашему высочеству, – ответил его со-

ветчик, – можно воспользоваться рукою аптекаря, мастера

Двайнинга. Он пишет лучше всякого монаха.

– Ему известны все обстоятельства? Он в них посвя-

щен?

– Полностью, – ответил Рэморни и, высунувшись в

окно, кликнул ждавшего в лодке Двайнинга.

Крадущимся шагом, ступая так тихо, словно боялся

раздавить под ногами яйцо, лекарь вошел в зал и, потупив

взор, весь съежившись в благоговейном страхе, предстал

перед принцем Шотландским.

– Вот, любезный, письменные принадлежности. Я хочу

тебя испытать. Ты знаешь, как обстоят дела, представь

моему отцу мое поведение как можно благовидней.

Двайнинг сел и, в несколько минут набросав письмо,

вручил его сэру Джону Рэморни.

– Смотри ты! Сам дьявол водил твоей рукой, Двайнинг,

– сказал рыцарь. – Вы послушайте, мой дорогой господин:

«Уважаемый отец мой и высокий государь! Поверьте,

только очень важные соображения побудили меня уда-

литься от вашего двора. Я намерен поселиться в Фолкленде

– во-первых, потому, что этот замок принадлежит моему

дражайшему дяде Олбени, а мне ли не знать, как хочется

вашему королевскому величеству, чтобы я жил с ним в

дружбе, во-вторых, потому, что там проживает та, с кото-

рой я слишком долго был в разлуке и к которой ныне

спешу, чтобы на будущее обменяться с ней обетами неиз-

менной и нежнейшей преданности».

Герцог Ротсей и Рэморни громко рассмеялись, а лекарь,

слушавший, как смертный приговор, им же написанное

письмо, приободрился, услышав этот смех, поднял глаза,

произнес еле слышно свое обычное «хе-хе» и снова смолк,

испугавшись, что вышел из границ почтительности.

– Замечательно, – сказал принц, – замечательно! Ста-

рик подумает, что речь идет о герцогине Ротсей, как ее

называют, Двайнинг, тебе бы надо быть a secretis81 его

святейшества папы, который, говорят, нуждается иногда в

писце, умеющем вложить два смысла в одно слово. Под-

81 Буквально: «для сокровенного» (лат.); здесь – в смысле; личный секретарь.

писываю – и получай награду за хитроумие.

– А теперь, милорд, – сказал Рэморни, запечатав письмо

и положив его на стол, – садимся в лодку?

– Сперва мой дворецкий соберет мне одежду и все не-

обходимое. И тебе придется еще пригласить моего швеца.

– Времени у нас в обрез, милорд, – сказал Рэморни, – а

сборы только возбудят подозрения. Завтра выедут следом

ваши слуги с дорожными мешками. А сегодня, я надеюсь,

вы удовольствуетесь за столом и в спальне моими скром-

ными услугами.

– Ну нет, на этот раз ты сам забываешь, – сказал принц,

коснувшись раненой руки своею тростью. – Запомни, лю-

безный, ты не можешь ни разрезать каплуна, ни пристег-

нуть кружевной воротник – хорош слуга за столом и в

спальне!

Рэморни передернулся от ярости и боли, потому что

рана его, хоть и затянулась, была все еще крайне чувстви-

тельна, и, когда к его руке притрагивались пальцем, его

кидало в дрожь.

– Так угодно будет вашему высочеству сесть в лодку?

– Не раньше, чем я попрощаюсь с лордом констеблем.

Ротсей не может, как вор из тюрьмы, улизнуть из дома

Эррола. Позови графа сюда.

– Милорд герцог, – вскричал Рэморни, – это ставит наш

план под угрозу!

– К черту угрозу, и твой план, и тебя самого!. Я должен

и буду вести себя с Эрролом как требует честь его и моя!

Итак, граф явился на призыв принца.

– Я вас потревожил, милорд, – сказал Ротсей тем тоном

благородной учтивости, который он всегда умел принять, –

затем, чтобы поблагодарить вас за гостеприимство и ваше

милое общество. Как ни приятны они мне были, я должен