жайшего к городу конца арены выстроились в ряд высокие

крытые галереи для короля и его придворных, так щедро

изукрашенные гирляндами и росписью, что за этим местом

сохранилось по сей день название Золотого – или Золоче-

ного – Шатра.

Менестрели горцев, трубившие пиброхи, то есть боевые

напевы, каждой из двух соперничавших конфедерации,

смолкли, как только бойцы вступили на Северный Луг, ибо

таков был установленный заранее порядок. Два статных

престарелых воина, каждый со знаменем своего клана,

прошли в противоположные концы арены и, воткнув хо-

ругви в землю, приготовились, не участвуя в битве, стать ее

свидетелями. Волынщики, которым также положено было

сохранять нейтралитет в борьбе, заняли свои места у со-

ответственного браттаха.

Толпа приняла оба отряда равно восторженным кличем,

каким она всегда в подобных случаях приветствует тех, чьи

труды должны доставить ей потеху – или то, что именуется

словом «спорт».

Бойцы не отвечали на приветствия, но оба отряда

прошли по лугу и стали у ограды с двух концов, где име-

лись входы, через которые их должны были пропустить на

арену. Оба входа охранялись сильной стражей из латников.

Граф-маршал – у одного, лорд верховный констебль – у

другого тщательно проверяли каждого бойца, в положен-

ном ли он вооружении, которое должны были составлять

стальной шлем, кольчуга, двуручный меч и кинжал. Они

проверили также и численность каждого отряда, велико же

было волнение в толпе, когда граф Эррол поднял руку и

провозгласил:

– Стойте! Сражение не может состояться, так как со

стороны клана Хаттан не хватает одного бойца.

– Ну и что из того? – возразил юный граф Крофорд. –

Нужно было сосчитать получше, когда покидали свой дом.

Однако граф-маршал согласился с верховным кон-

стеблем, что к сражению приступить нельзя, пока не будет

устранено неравенство, а толпа уже всполошилась, опаса-

ясь, как бы после стольких приготовлений битву не отме-

нили.

Среди всех присутствующих, быть может, только двое

радовались тому, что сражение не состоится. Это были

вождь клана Кухил и мягкосердечный король Роберт.

Между тем оба вождя, каждый в сопровождении особого

друга и советчика, встретились на середине арены, а чтоб

им скорей договориться, в помощь им вышли граф-маршал

и граф Крофорд с одной стороны, лорд верховный кон-

стебль и сэр Патрик Чартерис – с другой. Вождь клана

Хаттан изъявил готовность сразиться безотлагательно, не-

взирая на численное неравенство.

– Нет, – сказал Торквил из Дубровы, – клан Кухил не

даст на то согласия. Вы не можете отнять у нас славу ме-

чом, вот и прибегаете к подвоху, чтобы оправдать свое

поражение, в котором вы заранее уверены: вы его потом

отнесете за счет недостачи у вас одного бойца. Предлагаю

так: Феркухард Дэй был самым молодым в вашем отряде, в

нашем самый молодой – Эхин Мак-Иан. Мы его отстраним,

как устранился ваш боец, бежавший с поля.

– Предложение несправедливое и недостойное! –

вскричал Тошах Бег, секундант, как сказали бы в наши дни,

Мак-Гилли Хаттанаха. – Для клана жизнь вождя – дыхание

наших уст. Мы никогда не согласимся, чтоб наш вождь

подвергался опасности, когда глава клана Кухил не разде-

ляет ее с ним.

Торквил с затаенной тревогой видел, что это возраже-

ние против вывода Гектора из отряда грозит разрушить

весь его замысел. И он уже обдумывал, чем бы ему под-

держать свое предложение, когда в спор вмешался сам

Эхин. Он, заметим, был робок не той постыдной, эгоисти-

ческой робостью, которая толкает человека, зараженного

ею, спокойно идти на бесчестье, лишь бы избежать опас-

ности. Напротив, духом он был смел, а робок был по сво-

ему физическому складу. Устраниться от битвы было

стыдно, выйти в бой – страшно, и стыд взял верх над

страхом.

– Я не желаю слышать, – сказал он, – о таком решении,