нас их вырывают грубые насильники, которые в своей

безграничной жадности грабят сколько могут.

– Отлично, мой добрый приор, – сказал король. – Те-

перь, чтоб отвлечь наши мысли от государственных дел, не

доложит ли нам ваше преподобие, как добрые граждане

Перта встретили Валентинов день? Надеюсь, галантно,

весело и мирно?

– Галантно ли? В подобных вещах, мой государь, я мало

знаю толку. А вот мирно ли, об этом я могу рассказать.

Нынче перед рассветом три-четыре человека, из них двое

жестоко изувеченных, явились к нам просить убежища у

алтаря: их настигали обыватели в штанах и рубахах, с ду-

бинками, мечами, алебардами и бердышами в руках и

грозили один другого громче забить их насмерть. Они не

угомонились и тогда, когда наш привратник, несший ноч-

ную стражу, объявил им, что те, за кем они гонятся, ук-

рылись в галилее29 церкви. Нет, они еще довольно долго не

переставали орать и колотить в заднюю дверь, требуя, чтоб

им выдали людей, нанесших им обиду. Я боялся, что их

грубые крики нарушат покой вашего величества и поразят

29 Галилеей называется часовенка при католическом соборе, куда получают от-

лученные, хотя в самый храм им заходить не разрешается Преступники, требующие

священного убежища, имели обыкновение – по понятным причинам – укрыться именно в

этой части здания.

вас неожиданностью.

– Нарушить мой покой они могли бы, – сказал король, –

но как может шум насилия показаться неожиданным? Увы,

преподобный отец, в Шотландии есть одно лишь место,

куда не доносятся вопли жертв и угрозы гонителей, – мо-

гила!

Настоятель хранил почтительное молчание, соболезнуя

монарху, чье мягкосердечие так плохо соответствовало

быту и нравам его народа.

– Что же сталось с укрывшимися? – спросил Роберт,

выждав с минуту.

– Мы, ваше величество, – отвечал настоятель, – разу-

меется, выпустили их, как они того пожелали, до рассвета,

– сперва мы послали проверить, не устроил ли неприятель

на них засаду где-нибудь по соседству, а затем они мирно

пошли своим путем.

– Вам неизвестно, – спросил король, – кто они такие и

по какой причине укрылись у вас?

– Причиной, – сказал настоятель, – явилась ссора с го-

рожанами, но как она произошла, нам неизвестно. Таков

обычай нашего дома – предоставлять на сутки нерушимое

укрытие в святилище святого Доминика, не задавая ника-

ких вопросов несчастным, которые просят здесь помощи.

Если они хотят остаться на более длительный срок, они

должны представить на суд монастыря причину, по кото-

рой ищут священного убежища. И, слава нашему святому

патрону, благодаря этой временной защите удалось уйти от

тяжелой руки закона многим из тех, кого мы сами, если бы

знали, в чем их преступление, почли бы своим долгом

выдать преследователям.

При таком объяснении монарху смутно подумалось,

что право священного убежища, осуществляемое так не-

преложно, должно чинить в его королевстве серьезную

помеху правосудию. Но он отогнал этот помысел как

наущение сатаны и не позволил себе проронить ни единого

слова, которое выдало бы церковнику, что в его сердце

затаилось хоть на миг такое нечестивое сомнение, напро-

тив того, он поспешил перейти к другому предмету.

– Тень на солнечных часах, – сказал он, – неустанно

движется. Ваше сообщение сильно меня огорчило, но я

полагаю, лорды моего совета уже навели порядок, разо-

бравшись, кто прав, кто виноват в этой злополучной драке.

В недобрый час возложила на меня судьба править наро-

дом, среди которого, кажется мне, есть только один чело-

век, желающий мира и покоя, – я сам!

– Церковь всегда желает мира и покоя, – добавил на-

стоятель, не допуская, чтобы король позволил себе в уг-

нетенном состоянии духа высказать такое суждение, не

сделав почтительной оговорки в пользу церкви.

– Таковою была и наша мысль, – сказал Роберт. – Но,

отец настоятель, вы не можете не согласиться, что церковь,