А когда война кончится, и пройдут годы, в конце концов, добьется своей полной реабилитации, но так как натуру не переделаешь, заделается ярым диссидентом и будет людей, своей поганой философией дальше травить.

Отбросив желание пристрелить эту сволочь сразу, я, достав лист бумаги и чернильную ручку, стал писать приказ. Мда, редко приходится пользоваться привилегиями личного порученца Верховного, но сейчас это именно тот случай, когда ими воспользоваться надо. Нет, стрелять пропагандиста я не буду. Во-первых, это как жирного таракана голой рукой раздавить, а во-вторых, пуля в башку, для подобного типа - слишком гуманно. И в лагерь он, разумеется, не пойдет. Там эта гнида, будет иметь огромный шанс выжить.

Именно поэтому, я, своей властью направлял предателя, Бляхина Ипполита Аристарховича, в 62 отдельную штрафную роту. Через две недели, эти штрафники, в ходе нашего будущего наступления, будут в первых рядах атаковать Штельский укрепрайон. А мужики, в шестьдесят второй, суровые и ни сбежать, ни закосить этот Блядин не будет иметь никакой возможности. Так что, попрет на укрепления своих бывших хозяев, как миленький. А там и посмотрим, насколько бог справедлив…

Написав, помимо приказа еще и записку для ротного 62, я, вызвав охрану, передал им пропагандиста, а сам, закурив, уставился в окно. Нет, ну надо же, какой привет из будущего мне достался. Попадавшиеся до этого РОАвцы, шли служить немцам по разным причинам. Кто жизнь спасая, кто власть ненавидя, кто, просто желая сытой и довольной жизни после немецкой победы. Но вот гражданского человека, добровольно пришедшего в эту армию предателей, я еще не встречал. Так что теперь, пообщавшись с пропагандистом, ощущал себя, как после просмотра новостей НТВ, разлива середины девяностых годов.

Блин! Откуда вообще эта сволочь выползла? Я теперь даже жалел, что Бляхин вообще ко мне попал. Во всяком случае, допрашивая фрицев, такой гадливой брезгливости, никогда не чувствовал. А сейчас ощущения были, как будто в холерном сортире неделю просидел.

Поэтому, с силой вдавив окурок папиросы в пепельницу, я вышел из комнаты и потопал искать Гриню, чтобы договориться с ним о приготовлении внеочередной бани, так как чувствовал нестерпимое желание помыться.

Наш старшина, глядя на мою белую физиономию, сначала заволновался, но потом, поняв, что Лисова просто от злости так трясет, пообещал сварганить баньку и немного помявшись, предложил сто грамм для успокоения нервов:

–  Илья, ну шо ты cэбе за кажду падлу так изводишь? Пийдем до менэ, я тоби стаканчик налью, усе як рукой сымет! А после бани еще раз налью!

–  Нет Гриня, спасибо. Ты ж знаешь - я не пью…

–  Ото зря. Иногда горилка и полезна бывает.
– но видя, что я не ведусь, добавил - Як знаешь. Тогда я тоби на помывку, мыла дам чешского. Духови-и-и-того…

Старшина покрутил носом, показывая пахучесть трофейного мыла, а я ехидно уточнил:

–  Это не того, что мы у тебя еще пол месяца назад выпрашивали, а ты сказал, будто оно давно закончилось? А?

На лице железного Грини, не дрогнул не один мускул, а все смущение, выразилось в поправлении ремня. Он уже открыл рот, чтобы с негодованием отмести все мои подозрения, как на крыльце усадьбы появился Гусев и увидев меня, спросил:

–  Ты уже все закончил?

–  Да.

–  Тогда пойдем ко мне, кое-что интересное покажу.

–  Да нет, Серега, "липа" это. Ну не могут же они в самом деле такими малохольными быть? Ведь хоть и говенное, но все-таки правительство…

Я отложил листки бумаги которые читал и недоверчиво посмотрел на полковника, подозревая розыгрыш. Только вот, судя по кривой ухмылке Гусева розыгрышем или "липой" здесь и не пахло.

–  Блин! Неужели они всерьез ЭТО решение принимали?

–  Ты ведь наши сводки сам слушал. И Лондонское радио тоже. Помнишь, как англичане тогда пели?

Мда, действительно - когда в Кракове, Армию Крайову, фрицы раскатывали в блин, в Лондоне просто захлебываясь от восторга, описывали массовый героизм бойцов сопротивления. Я уже тогда сильно сомневаться начал. Просто давно заметил, как только в передаче начинают говорить о массовом героизме, значит все - жопа. Да и общая задумка восстания, мне была совершенно неясна. Чего поляки им хотели добиться, подняв бучу в глубоком вражеском тылу - непонятно. Когда несколько тысяч человек, вооруженных только легким стрелковым оружием, начинают выступление против регулярных дивизий, это даже не глупость, а верх идиотизма.

Ведь действовали они не как наши партизаны: ударил - отскочил, а внаглую вошли в город и растопырилсь там, ожидая подхода основных немецких сил. Фрицы, наверное, очень удивились такому подарку, когда все бегающие по лесам АКовцы, собрались в одном месте и, шанса своего не упустили.

Правда надо отдать должное - дрались пшеки отчаянно, но теперь Краков лучше просто отстроить на новом месте, чтобы не возиться с вывозом щебня на старом. Да и гражданские жители этого города, почти все полегли. Немцы не разбираясь где кто, раскатали восставших в пыль, вместе с этим населенным пунктом.

Хм, про Краков то давно стало известно, но тогда я мог только гадать о целях восстания, а теперь, глядя на бумаги показанные командиром, все становилось на свои места. Ну, то есть как становилось… Если что и было понятно, так это полная невменяемость польского эмиграционного правительства, загнавшего своих людей под колотушки. *Снова взяв в руки листки начал перечитывать решение своры Миколайчика. Первым пунктом там шел приказ о захвате Кракова своими силами. Ну, это у Армии Крайовой даже слегка получилось. Фрицы, не ожидавшие подобной наглости, были довольно сильно потеснены на южной окраине города, но потом быстренько сориентировались и бои приняли позиционный характер. На этом, все военные приказы польского правительства и заканчивались, и начинались политически-прожектерские. Читая их, я просто фуэл. Это ведь даже не дележ шкуры неубитого медведя, это было вообще что-то запредельное, потому, что вторым пунктом шел приказ о том, что Краков становиться временной столицей Польши и власть в нем переходит к Делегатуре Лондонского правительства. Причем по отношению к войскам Красной Армии она выступает как полномочная хозяйка Польши и сразу выдвигает требования о том, что Государственный Корпус Безопасности АК интернирует членов Армии Людовой, а так же всех тех, кто не признает Лондонское правительство в эмиграции. Еще поляки хотели забрать себе обратно Львов и Вильно, что проходило отдельным пунктом - мол, демаркационную линию между Польшей и СССР необходимо проложить восточнее названных городов. Ну, разумеется пункт про полное признание СССР эмиграционного правительства, а так же суверенитета Польши. В случае отказа принять эти требования и попыток разоружить АК на баррикадах, необходимо оказывать вооруженное сопротивление частям Красной Армии. Поляки надеялись, что "клятые москали" выбьют немцев из города, но с Армией Крайовой связываться побояться и преподнесут ей страну на блюдечке. В противном случае, правительство Миколайчика, собиралось взывать к "совести мира" в расчете на то, что "Большая тройка" на фоне проблем Кракова распадется и что именно боязнь распада, заставит СССР принять их условия. * ( все пункты требований польского правительства имели место быть и я ничуть их не изменил, единственно перенес действие из Варшавы в Краков. (прим. автора) А сами пшеки, были полностью уверены в своей победе над немцами, потому что войска Красной Армии находились в 50 километрах от города. То есть, даже учитывая возросшее сопротивление гитлеровцев, русские части подошли бы к Кракову, через три дня после начала восстания. Только видно, Верховный, толи вовремя узнал о задумке хитромудрого Миколайчика, толи план был такой с самого начала, но Первый Украинский Фронт, успешно громящий фрицев в Польше, неожиданно ударил на Моравско-Остраву.