Шрифт:
– Но я бы очень хотел узнать.
Делать нечего - пришлось Авроре все рассказывать: про ночные беганья по дворцу, про тайные ходы, про березу в камине и про то, как рано утром лорд Ульдер заявился в ее покои, чтоб шантажировать ее императорское величество.
Выслушав историю, достойную помещения в какой-нибудь приключенческий роман, убийца хмыкнул:
– В ночной пуще спокойней, чем в твоем дворце.
Аврора вздохнула, тяжело-тяжело.
– Знаешь, именно сейчас мне в пущу хочется. В какой-нибудь шалашик, чтоб под дубами. Только чтоб там было тихо, спокойно и никаких армий, капитанов, советников премудрых. Только ты да я, - и она улыбнулась, размечтавшись.
Корт помолчал, постукивая ногтем указательного пальца по подлокотнику.
– А тебе? Разве тебе такого не хочется?
– спросила девушка, пронзительно глядя на молодого человека.
Ей вдруг подумалось: "Вот только скажи "да", только скажи, и я, в самом деле, все-все брошу, дворец, империю, и убегу с тобой в леса. Куда захочешь. Даже в Мирму, в страшную, темную Мирму! Только скажи…"
– Нет, - молвил Корт, и голос его был тверд и даже жесток.
– У тебя другая судьба…
– Судьба?
– изумилась Аврора (она была очень разочарована отрицательным ответом своего рыцаря).
– Ты что? В предсказатели подался?
Убийца ничего не ответил. Он взял еще одно яблоко, поднес его к глазам, осмотрел и положил обратно. Вновь глянул на девушку:
– Я кое-что вижу, лапа. И теперь я понимаю, что покойная Лида была права, когда говорила о том, что все на свете может сиять.
– Что за чушь?
– Аврора перестала его понимать.
– Ты бредишь? Ну конечно. Тебе плохо, жар…
– Это не жар, - покачал головой Корт.
– Лида умерла. Я видел ее в еловом мраке. Она касалась меня. Она передала мне знания. Не знаю, все ли, но кое-что передала… Когда-то мой отец мне говорил: веды и ведуны после смерти могут делиться сокровенным с тем, кого выберут…
Императрица понимающе закивала и предложила:
– Хочешь воды? Холодненькой?
Шип улыбнулся, глядя на нее глазами, в которых зажглись желтые огни. Но не злые, а завораживающие.
– Ты сияешь лапа. Особым светом. Белым светом вождей. Тебе нельзя в лес. Тебе надо править, надо отстаивать свое право правителя. Потому что лорд Ульдер сияет темным безумием. Если ты сейчас уйдешь, то оставишь все ему, и он все это погубит.
Аврора хмыкнула:
– Ну и пусть губит. Очень нужна мне эта папина империя. Разве могу я с ней справиться? Ты посмотри, посмотри, что творится, - девушка встала, заходила по комнате, нервно сжимая пальцами левой руки правый кулак.
– Ульдер уже сделал меня своей игрушкой. А дальше? Что будет дальше? Не хочу я, чтоб меня дергали, как цацку на нитках!
– выпалила, сверкнув глазами.
– Он и не будет дергать, - уверенно отозвался Корт.
– Ты ведь ему этого не позволишь. И я не позволю…
– Ты плохо слышал? Он грозится рассказать всем, что я, императрица, в сговоре с убийцей отца. И тогда меня могут насильно заточить в святую обитель, и…
– С тобой не может быть ничего такого, чего бы ты сама не пожелала, - Корт тоже встал, подошел к девушке.
Аврора глянула ему в глаза и - странное дело - к ней вернулись спокойствие и уверенность, что все будет хорошо. И еще кое-что…
– Если так, дай обниму тебя. И поцелую. Потому что именно этого я сейчас желаю. Больше всего на свете, - прошептала девушка, потянувшись к Корту.
Молодой человек ответил и на поцелуй, и на объятие. Привлек девушку к себе и замер, ощущая давно забытое - тепло, нежность и любовь. И вдруг увидел - своим новым зрением - как сияние Авроры обволакивает его, переходит к нему, ничуть не убавляясь в девушке. Отступила боль, и в ослабленное тело вернулась сила: ноги выпрямились, плечи развернулись, а по позвоночнику будто огонь побежал - стало тепло, даже горячо. И Корт еще сильнее прижал к себе императрицу Твердых Земель, потому что понял: дороже этой светловолосой юной леди ничего у него нет, и лишь благодаря ей задержался он на белом свете. А еще - он вспомнил, что надо говорить красивой девушке в такие моменты. С губ молодого человека чуть не сорвались нежные слова, но Шип сдержался, сам себе сказал "нельзя". Ему нельзя было говорить с Авророй так, как когда-то он говорил с Бией из рода Темного Шиповника…
Аврора же не смущалась: прятала лицо у на груди у молодого человека, гладила ладошками его плечи, спину, шею и шептала, жарко, порывисто:
– Как хорошо, что ты рядом… всегда будь рядом… милый, родной…
"Родной" - это простенькое слово чуть не сорвало замки с уст Корта…
Шум весьма неделикатно открываемой двери заставил их отпрянуть друг от друга. На порог явился капитан Мартен. С довольно озабоченным лицом.
– Моя госпожа!
– заговорил он, громко и беспокойно, будто в тревожный рог затрубил.
– Гонцы с юго-запада. С ними вести - на нас идут войной!
– Лютотьма!
– не сдержалась Аврора (надо сказать, ей больше всего не понравилось то, что прервались ее объятия и поцелуи с Кортом).
– Час от часу не легче. Где гонцы?
– В приемной зале. Ждут вас, моя госпожа, - Мартен только сейчас поклонился Авроре.
– Уже иду, - кивнула девушка.
– И пусть соберется Круг Генералов, - отдав приказание Мартену, обернулась к Корту:
– Ты со мной?
– Как пожелаешь, - ответил Шип, кланяясь ей почти так же изящно, как придворный кавалер.