Или все это время шел с ней рядом и внимательно слушал. Иногда ловил ртом пролетавших мимо мух и жуков. На вопрос Авроры он фыркнул утвердительное "аха", хотя не особо понял размышлений вслух юной леди.

–  Ты такой милый, - опять засмеялась девушка, поглаживая кошака по крутой шее.
– Ты воняешь рыбой, жрешь жуков, но ты милый. Ты тоже меня спас. И про это я тоже расскажу отцу. Да я вообще могу столько всего придумать, что вы с Кортом героями станете!
– с восторгом выпалила она, выстраивая в голове ладную пирамиду обмана - врожденное лукавство Авроры вырвалось на свободу и теперь приносило богатые плоды.
– Да! Да!
– девушка даже в ладоши захлопала, роняя в траву собранные ветки.
– Только надо все Корту рассказать. Да я и за Майю могу слово замолвить, чтоб ей полегчало. А то бесится на ровном месте… Пойдем, пойдем обратно, Или… Ой, только хворост все равно надо принести. Ну, и хворост принесем, и мысли всякие хитрые… Прогулки по лесу очень полезны для соображалки, - хихикнула Аврора, берясь за упавшие сучья…

То, что она увидала, вернувшись на черничную поляну, лишило ее всяких мыслей и даже власти над телом - в горле пересохло, ноги подкосились и, прошелестев юбкой, Аврора опустилась на траву. А большая охапка хвороста упала в мох из ее расслабившихся рук.

Корт не спал - он целовал Майю. А Майя целовала Корта. А еще - они страстно обнимали друг друга. И из-за этого ничего и никого вокруг не замечали, не слышали. Даже ошарашенную увиденным Аврору.

–  Или, - прошептала наследница престола тихо-тихо, но кошак почуял, приблизил ухо к ее побелевшим губам, - пожалуйста, увези меня отсюда…

Не плакала, не кричала, не горела. Она позвала его по имени и коснулась тонкими пальцами его щеки, потом - шеи. Так мягко, так нежно, как лишь она умела. И это не было сном - это было реально. Пах истерзанной листвой черничник, болела раненая нога, истерично жужжала какая-то букашка, попавшая в паутину, затаенную средь лапок маленькой серебристой сосны. И Бия наклонялась к нему, с легкой улыбкой на нежных губах, с теплым светом в темных глазах.

–  Бия, - прошептал Корт, не решаясь ответить касанием на касание - из боязни, что это чудесное видение развеется от его рук.
– Ты ли, Бия?

Она не ответила - заменила слова поцелуем. Жарким, настоящим…

И Корт вдруг опрокинулся в тот душистый весенний день, когда после красивого свадебного обряда они играли в догонялки в священной березовой роще. Бия задорно смеялась, петляя меж стройных белых стволов, легко перепрыгивала, даже перепархивала, будто бабочка, через овражки, что встречались на пути. Потом вдруг запнулась, ахнула и упала, покатилась по шелковой траве. Конечно, она сделала это специально. Чтоб Кортерис настиг ее, подхватил на руки, прижал к груди и закружил посреди нежных берез. А потом тоже повалился в траву, вместе с Бией. Потому что теперь можно было любить свою молодую супругу, а она могла любить его. Именно здесь, в священной светлой роще, в мягкой густой траве. Так, как это делали их предки…

Потом они лежали и смотрели в бирюзовое майское небо. Лениво плыли куда-то на юг маленькие редкие облака, с тонким писком проносились туда-сюда яркие пичужки - тоже, наверное, справляли свадьбы, свои, птичьи. Опьяняюще пахли травы, а от ласкового ветра вкрадчиво перешептывались молодые листья на стройных березах.

–  Как думаешь: кто родится?
– тихо-тихо спросила Бия, касаясь теплыми и мягкими губами его уха.

–  Дочка, - ответил Кортерис, целуя ее в макушку: шелковистые волосы благоухали чабрецом.
– Такая же красивая, как ты…

"Что-то не так!" - зазвенела в его голове тревога. Сперва - еле слышно. Секунду спустя - громче, заглушая птичьи песни - даже голова заболела.

"Не так! Не так! Не так!"

Корт широко распахнул глаза. И не зажмурился, как если бы увидал яркий день. Потому что дня не было.

Был вечер. Над головой - сквозь почти черные лапы сосен - мигало лиловое, сумеречное небо. Из звуков - стрекотание кузнечиков и уютное потрескивание угольков в затухающем костре.

Убийца сел и скривился - резкой болью отозвалось раненое бедро. А еще - сильно заломило в висках. Так, словно он выпил много зеленого вина, а сверху неосторожно опрокинул в себя две-три кружки пива.

Корт осмотрелся, потирая ноющую голову. Рядом - прямо на мху - мирно посапывала свернувшаяся в клубок Майя. Девушка чему-то улыбалась во сне, а из-под плаща, в который она завернулась по самую шею, торчала ее тонкая голая нога.

Через секунду Корт сообразил, что и сам не вполне одет. Точнее - совсем не одет. Сообразил он и еще кое-что. Нахмурившись и поджав губы, молодой человек откинул одеяло, которым был укрыт, и, сильно прихрамывая на хворую ногу, отправился искать штаны. Найдя и надев, услыхал тихий смех за спиной и обернулся, не прогоняя с лица суровости.

–  Это было здо-ро-во!
– бархатным шепотом сообщила ему Майя.
– Давай еще раз!
– ее глаза чарующе мерцали, лицо сияло.

–  Где Аврора?
– спросил Корт.

–  Не знаю, - честно ответила девушка, нежно и лукаво улыбаясь убийце, и, перекатившись на спину, выгнулась, словно кошка, разнежившись в тепле, потянула к Корту руки, игриво перебирая пальчиками.
– Иди ко мне. Что ж ты?

–  Где Или?
– продолжил вопрошать Корт, не меняя ни тона голоса, ни выражения лица.