–  Ну, уж император наш поболе твоего наподличал, твоя милость, - заметил Зан.
– Только что-то не видать, чтоб ему икалось. Так что рано ты в Мирму собрался, рано от того, что твое, отказываешься. Еще можно побороться.

–  Это как же? С семью тысячами против тридцати идти?
– горько усмехнулся князь.
– Или крестьян поднимать? Вот уж армия будет - весь свет перепугается.

–  Позвать барона Ланлея из Дук, что в Южном поясе. У него на императора тоже зуб имеется - Исидор его отца, что в Круге Воли участвовал, казнил на главной площади в Гримтэне. А еще у Ланлея - тысяч пять воинов, если не больше.

–  У Ланлея младшая сестра Эвелин, девица тринадцати лет, в заложниках в Гримтэне, - ответил Трифор.
– Ланлей не пойдет против Исидора.

Зан пожал плечами:

–  У тебя - сын, у Ланлея - сестра, у барона Маара из Красаны - брат младший. Но разве не стоит победа двух-трех малолетних голов? Если вам всем объединиться да народ поднять…

–  Какая победа?
– вдруг зарычал князь.
– Какие головы? Ты знаешь ли, сколько голов ляжет. И ради чего? Чтоб мне шкуру свою спасти? Да я с ней попрощался в ту ночь, когда поехал к ручью на встречу с Кортом. Когда заказ ему сделал. Я ж знал, понимал: если не выгорит это дело - смерть мне верная… Так что - в Мирму мне дорога. Не стоит моя жизнь и жизнь Гилбера других жизней. Коль не судьба - как ни вывертывайся, а не будет по твоему.

–  Давай-ка твоя милость мне это скажет тогда, когда девчонка к батюшке своему доберется и про коварства наши все ему расскажет, - ответил дружинник, нахмурившись (не нравилось ему упадническое настроение господина).
– А пока она где-то здесь, где-то на нашей земле прячется.

–  Она не одна прячется. Ее Шип прячет. Или забыл ты, кто такой Шип? Лес для него, как для нас с тобой двор замковый. Все он знает, все умеет. И как след заметать, и как след искать.

–  Ну, уж если так мало у нас шансов, то поедем мы в Мирму втроем, - хмыкнул Зан.
– Может, и княжество новое там выстроим.

–  Этого я, дружище, требовать не могу, - покачал головой Трифор.
– Даже наоборот - прикажу я тебе тут оставаться. У тебя жена, дети…

–  Это верно. Как верно и то, что в Мирму можно всем княжеством удрать, - засмеялся дружинник.
– Не только семью прихватить, а всю родню до самого кузена сомнительного. Да спалить все, чтоб до неба край наш полыхал. Оставить императору пустыню выжженную - пусть жрет, зверь ненасытный!

Князь ничего на это не ответил, хотя идея Зана показалась ему не лишенной смысла…

Зан был молочным братом Трифора, и с самого детства между ними не водилось недомолвок и тайн. Вместе гоняли голубей над замковой крышей, вместе таскали из буфета цукаты и варенье, вместе рвали полотняные штаны и рубахи, лазая по грушам и яблоням, вместе и на орехи получали за многочисленные проказы - когда от князя Агатуса, отца Трифора, когда - от строгой матушки Зана, старшей замковой кастелянши.

Потом пошли совместные охота, рыбалка, верховые прогулки, которые справедливей было бы назвать сумасшедшими скачками, и обучение военному искусству. Агатус наставлял обоих, не скрывая от дворового мальчишки секретов княжеского фехтования. И не всегда в тренировочных боях выигрывал благородный Трифор: частенько бывало, что юный князь получал неслабый удар в голову или живот от более ловкого простолюдина Зана. Только и обид не было. Как можно обижаться на того, с кем вместе сазанов, лещей вываживал, жег костер у реки, ворожил над янтарной ухой? С тем, чей бок грел тебя в лугах, в ночном? С тем, с кем пробовал свое первое пиво…

Трифор и Зан вместе воевали против армии лорда Исидора, что пришла с запада. В одной из таких битв Трифор потерял отца, потерял свое знамя и почти всю дружину, а сам, тяжелораненый, попал в плен. Зан не оставил молодого господина и товарища, хотя мог избежать пленения. Он всеми правдами и неправдами добился того, чтоб быть рядом с Трифором, и залечил раны своего князя.

Потом была присяга. Позорная. Князь Трифор, владетель Ольховых холмов и Сонных лугов, стал верным вассалом убийцы своего отца. И отдал Исидору в заложники своего старшего сына Мальвира. Как же рыдала, как же билась в руках служанок жена Трифора. Она проклинала супруга, проклинала свое замужество. Через неделю после отъезда сына в Гримтэн она умерла - от разорвавшегося сердца. А Трифор добавил в счет Исидору и смерть жены, и плен Мальвира и сиротство своих сыновей. "Я буду ждать, Зан, терпеливо ждать, когда подвернется мне случай отомстить Исидору, - сказал как-то князь оруженосцу.
– А рано или поздно, это случиться. Тогда за все и посчитаемся. Пока я - верный императорский вассал, готовый с доброжелательной улыбкой выполнять все распоряжения своего императора. Но лишь для того, чтоб усыпить его бдительность, чтоб заставить его думать: "Трифору можно доверять. Трифор - мой". И Зан дал слово, что в деле мести он будет верным соратником господина.

Они ждали более десяти лет. Они почти сразу определились с видом мести - только смерть для императора Твердых земель. Нехорошая смерть от подлого удара в спину - этого (по их мнению) был достоин лорд Исидор.

Сперва князь думал, что сделает это сам: на каком-нибудь приеме в Синем дворце или в ратуше Гримтэна всадит государю стилет в печень. Или перережет горло широким ножом. Но эта инициатива грозила смертью и Трифору и его сыну, который был в заложниках, и всему домену князя. Рыцари Исидора могли жестоко отомстить за смерть императора.

"Наймем убийцу, твоя милость", - предложил Зан.

"Не так все просто, умник, - ответил Трифор.
– Где это можно найти человека, чтоб взялся за такое дело, как убийство Исидора? Это должен быть прекрасно подготовленный воин, но в то же время - сумасшедший".

"Оставь это мне, твоя милость. Уж я постараюсь - найду такого ловкача", - заверил господина дружинник, хотя сам понимал - дело это не из легких.

Тот, кто ищет, всегда находит то, что искал. Вопрос ведь только во времени. И Зан нашел. Причем тогда, когда приостановил свои поиски. Вот ведь странная штука…