Понадобилось ему съездить в Нортус - в город, известный своими мастерами. Собирался дружинник подарок знатный своей невесте выбрать - что-нибудь блестящее и яркое, из металла драгоценного. В дороге он столкнулся с южным торговым караваном - кожи овечьи и масла разные ехали в Нортус. И вот среди караванной охраны заметил Зан странного воина. Тонкого, статного, одетого весьма просто, почти налысо остриженного и с необычным оружием - двумя короткими заплечными мечами и набором метательных ножей в кармашках широкой перевязи. Службу свою этот парень нес только ночью, когда другие спали, а сам отдыхал днем - в одном из фургонов. И никто не смел его тревожить. Держался этот воин особняком и ни с кем особо не разговаривал, только по делу. И еще одна черта подсказала Зану, что за тип сторожит его и караван по ночам - белый шрам на скуле парня.

Это был не шрам-памятка о детской шалости, и не боевой шрам. Это был знак отличия, который указывал на принадлежность странного воина к касте наемных убийц. Так, по крайней мере, хотелось думать дружиннику. Потому что шрам мог все-таки оказаться детской меткой или боевым рубцом.

Зан решил рискнуть и проверить свои познания…

Ночь была ясной, луна - во второй четверти. Она сияла зеленоватым огнем, будто гигантский светляк. Ночной страж каравана сидел неподвижно в тени большого валуна, сам похожий на темный валун. Зан не строил иллюзий насчет его бдительности и выдал свое приближение, не желая нарваться на что-нибудь вроде метательного ножа в горло:

–  Привет, полуночник, - и сказал это тоном веселым, доброжелательным.

Страж встал, вежливо поклонился, вновь сел. В ту же тень, в ту же позу.

–  Не спиться мне, - пожаловался Зан, присаживаясь рядом.
– Бывает же такое.

Парень в черном вместо ответа что-то протянул дружиннику. Зан подставил ладонь - в нее тут же лег маленький мягкий шарик.

–  Это из бух-травы, - молвил страж.
– Съешь, водой запьешь - и сразу в сон впадешь. Бух-трава.

–  Ишь ты, хитрость какая, - подивился Зан, рассматривая шарик.
– А непростой ты парень.

–  Это бух-трава непростая, а я простой, - ответил страж.

Дружинник покивал, сунул чудесный шарик в поясной кошель и продолжил начавшийся разговор:

–  Это я сразу приметил, что ты непростой. Оружие, стать твоя и то, что не спишь по ночам. Непростой ты охранник. Да и шрам твой на скуле - много значит.

–  В детстве вишневая ветка заметила, - сказал страж.

Зан возликовал - это была проверочная фраза - пароль. За последние десять лет он и его господин много узнали про наемных убийц. Знания эти давались нелегко, но как же они сейчас пригодились! Теперь нужно было сказать парню в черном ответную фразу. Сказать правильно, чтоб не нарваться на грубость или еще что похуже.

–  Ветка - вишне, на добрый урожай; шрам - человеку, на добрую память, - сказал дружинник.

Воин в черном помолчал, никаким движением, никаким взглядом не выдав того, что Зан сказал то, что нужно. Потом заговорил, четко и кратко:

–  Я пока занят - дело есть в Нортусе. Если у тебя спешное что - укажу тебе другого, он и постарается. Если твое терпит - где и когда обговорим?

Зан широко осклабился. Конечно, терпит. Десять лет терпело и сейчас несколько дней потерпит. Очень уж понравился дружиннику этот парень. Четким разговором, точными движениями, лицом серьезным, гладким, будто каменным - не было на нем эмоций.

Так Зан познакомился с Кортом. Тот направлялся в Нортус для выполнения одного из своих заказов. А чтоб не привлекать лишнего внимания, ехал туда под видом караванного охранника…

"Обговаривать дело" решили в лесу, у Юрко-ручья. Не желал князь Трифор пускать в свой замок такую личность, как убийца Корт.

На встречу, что была назначена ночью, тот будто с неба явился - спустился на тонкой веревке из ветвей раскидистого дуба, да вниз головой, да в черном колпаке-нахлобучке, да с горящими желтым огнем глазами. Князь был изумлен - не то слово, даже за оружие сперва схватился, думая, что в засаду попал. А Зан справедливо отметил, что зрелище это Корт устроил для того, чтоб цену себе набить. Вот, мол, я какой - необычный, боевой.

–  Кого мне убить для вас?
– сразу спросил убийца, спрыгивая в траву.

–  Главного в империи, - ответил Трифор, приходя в себя.

Корт помолчал. Потом стянул с головы колпак, сказал глухо:

–  То ли я слышу?

–  Что ж ты услышал?
– отозвался Зан, кладя руку на крестовину меча (всякого он теперь ждал от наемника).

–  Главный в империи - император. И слышу я: лорда Исидора вам прибрать хочется, - вымолвил убийца.

–  Все точно, - кивнул Трифор.
– Говори же: берешься? И сколько это будет стоить?

Корт помолчал, глядя по-волчьи горящими глазами в лицо князя. Потом ответил:

–  Я Шип, господа. И я берусь. И оценю я главного в империи, как барана, к празднику откормленного, в пять золотых.

–  Шип, - выдохнул Зан.
– Слыхал я про вас много чудного…

–  Ничего про нас уже не слыхать, - хмыкнул Корт, направляя на него желтые глаза.
– Потому что нет нас больше…

Шипы - странный народ из Крапчего края, укрытого от любопытных глаз дремучими лесами. То ли люди, то ли звери, похожие на людей - никто никогда не мог сказать точно. Потому что знали о них очень мало. Да и что узнаешь о тех, кто на сближение не идет, торговлей не занимается, любопытства не проявляет. Живет себе в непролазных пущах и доволен этим, и другого не желает. Говорили про них лишь чудеса всякие: что двигаются они по лесу бесшумно, как лисы, что видят в темноте так же хорошо, как и днем, будто волки, что сила в их тонких телах подобна силе разъяренной рыси, что бьют они так быстро и так точно, как черная болотная гадюка.