— Нюрка! Пожрать что-нибудь брось на сковородку! На работу опаздываю! — буркнул он жене вместо утреннего приветствия, а сам пошел в комнату искать одежду, что почище — одеть на работу. Вслед ему раздалось:

— Нечего пить столько! Теперь подыхаешь небось! — но, несмотря на недовольный тон, большая кружка горячего чая и яичница все-таки ждали его на столе.

— Ну, спасибо! А то я уже скандала ждал, — довольно промычал он, садясь за стол.

— Да надоело мне все! Даже скандалить! Так что жри, пока дают! — ответила зевающая Нюрка, заправляя растрепанные, пережженные осветлителем волосы. Вечером-то, трезвый придешь? В доме вон, хоть шаром покати! С магазинов я, что ли, все таскать должна?!

— Все, спасибо! Приду! Куда я денусь? — сказал Степан, выходя из за стола и накидывая летнюю куртку на ходу.

На улице начинался обычный летний день. "Все путные люди сейчас по отпускам, а я, как лох, баранку целый день крутить должен!" — подумалось ему. С другой стороны, Степан еще неплохо помнил время, когда он парился дальнобойщиком за те же деньги, и жизнь тогда ему малиной не казалась.

На проходной стояла суета, и всем было не до него. Так что, от Степана только отмахнулись, послав к машине, стоявшей уже загруженной у цеха готовой продукции. Он протопал сотню метров до места, где его ждал новенький Камаз. Рассмотрел еще раз путевку — адреса знакомые, ничего особенного. Сначала в городе скинуть половину груза, а потом можно и в область смотать. Вон и Мишка бежит — не запылился.

— Чего опаздываешь? Мне одному, что ли, разгрузкой заниматься?

— Привет! Дак чё? Нормально! В самый раз успел! — подбежал худенький, но жилистый парень с заспанной физиономией.

— Поехали тогда! — и Степан включил первую передачу. Машина послушно фыркнула и сдвинулась с места.

Они были на полпути к первой точке разгрузки. Утренний час пик пошел на спад и транспорт не создавал больше пробок. Степан вел машину по просыпающемуся летнему городу, умытому ночным дождем и сверкавшему в лучах восходящего солнца влажной листвой деревьев и луж. Голова приходила в порядок, и настроение постепенно улучшалось. Степан поймал "зеленую волну" светофоров и уверенно поддавливал на педаль газа, видя, как впереди очередной красный глаз, моргнув, подмигнул желтым и сменился на зеленый. Отметив боковым зрением, что боковые улицы свободны, он продолжал давить на педаль газа. При этом, он переключил приемник на другой канал, ища подходящую музыку…

Таша проснулась еще до звонка будильника и лежала, предаваясь неспешным утренним мыслям. Последняя неделя работы — и можно идти в отпуск. Они планировали этим летом съездить на Черное море в район Сочи, но теперь все планы смешались. После их «путешествия» в Таиланд через горы и тропический циклон, Черное море больше не привлекало ее внимание. А сколько такой красоты на Земле можно наблюдать еще!

За окном ждало, медленно подкрадывающееся, теплое солнце. На дворе раздались первые утренние крики ребятни. Проснувшееся окончательно тело наполнялось энергией. Она поцеловала уткнувшегося в подушку и досматривающего последние сны Славу и прошептала:

— Спи, засоня!

Потом укрыла его получше одеялом и выпорхнула в ванную приводить себя в порядок.

Славу разбудил заманчивый запах кофе, прокравшийся из кухни в спальную комнату. Он лежал некоторое время, соображая, где он и что он сейчас. Ему приснилась очередная серия про их «путешествия».

— Ташенька, ты уже встала?

— Вставай, сплюшка! Кофе уже готов! — донесся из кухни звонкий Ташин голос. Через некоторое время девушка вошла в спальню и, увидев Славу лежащим по-прежнему в кровати, набросилась на него, тормоша и смеясь:

— Вставай, вставай, лежебока! Что тебе там такое приснилось, что ты из кровати не вылезаешь?

— А мне снилось, что мы с тобой все путешествуем по разным местам!

— Правда?! И я такой же сон видела! Будто мы были опять где-то в тропиках! — Таша сидела на смятой кровати и мечтательно улыбалась.

— А давай не поедем на Черное море — чего нам там делать?! — предложил Слава.

— Мы с тобой явные дураки — у нас мысли сходятся!

— Я думаю, мы не столько дураки (хотя и это не отрицаю), сколько, так близкие друг другу люди, что у нас желания и мысли часто совпадают, — дал занудно-научный анализ ситуации Славка.

— Фу, как скучно и глупо! Точно, я говорю — мы дураки! А дуракам, на Черном море, делать нечего! Ладно, вставай, а я кровать заправлю!

— Нет уж, давай хотя бы это вместе сделаем!

— Да уж! Иди, мойся! И так уже опаздываем, куда только можем! А вместе потом можно и более приятными делами заниматься! — хитро сощурив глаза, рассмеялась Таша.

Выходя из ванной, Слава вспомнил, как он жил до появления Таши. Те занудные и унылые утренние мгновения холостяцкой жизни, когда он спешил сбежать из дома в поисках каких-нибудь развлечений. Скоро уже год, как его жизнь изменилась за один миг. Таша вошла в его судьбу один раз и навсегда, оставшись в его жилище, жизни и сердце. Пришла и заняла там место, давно, а может и изначально, пустовавшее и словно предназначенное только для нее. И она, сама себе удивляясь, приняла свою роль столь естественно, будто все ее предшествующее существование было только подготовкой к этому мгновению.

Он вспоминал их первое утро, когда им некуда было спешить, когда все между ними стало ясно и очевидно, и они наслаждались неспешным пробуждением, какими-то глупыми постельными играми и ласками, простыми, но столь приятными, утренними хлопотами. Это очарование не спешило уходить и повторялось, хоть на мгновение, каждое утро. Вот и сейчас: он замер на полпути в кухню и любовался стройным силуэтом, обрамленным дымкой волос, отсвечивающих в лучах утреннего солнца. Его захватило непередаваемое чувство домашнего уюта и тепла, исходящее от Таши, которая хлопотала над столом, заставленным чашками с дымящимся кофе.