– Да нет, батюшка, это я того, погорячился, привык, понимаешь, что в Перяславской земле почти с каждого дыма можно двух, а то и трех оружных мужей поднять. Из них половина конных и не в одной сече уже побывавших - степной рубеж, жизнь там такая... не то, что здесь.

– Здесь тоже когда-то так было, а теперь... Кхе! Так что там с полутора тысячами?

– Я думаю, что настоящих ратников у Журавля сотни две - две с половиной, ну, на край, три. А остальные - пешцы, да еще подневольные - толку с них... да и не поднимешь быстро. Есть еще сотни полторы стражи, но они бездоспешные и раскиданы по разным местам, можно в расчет не очень-то и брать - они не для войны обучены, а для охраны.

– Многовато, пожалуй, три сотни, - усомнился Осьма - не прокормить. У него ж не все Погорынье под рукой, а со смердов или холопов три шкуры драть долго нельзя - или сбегут, или взбунтуются...

– На то и стража!
– резко оборвал купца Алексей.
– Что б не бегали, да не бунтовали.

– Прокормит!
– уверенно опроверг расчеты Осьмы Федор.
– У него там народ гуще живет, чем в иных местах, натаскал, паскуда, с разных мест. Сложнее коней прокормить, строевых, заводных, вьючных - у нас же не степь. Если б не кони, я бы и про четыре сотни подумать мог, но табун больше тысячи голов... это ж какие пастбища нужны, сколько кормов на зиму запасать! Хотя, опять же, народу много... если Журавль болотами огородиться сумел, значит есть у него хорошие плотинные мастера, а они умеют и заливные луга устраивать...

– Кхе, Федюша, это ж какое хозяйство у Журавля!

– А сколько податей собрать можно!
– подхватил Осьма.

– Влезем, не зная броду, - мрачно добавил Алексей - а там и впрямь четыре сотни...

– Ничего!
– бодро отозвался Федор на реплику Алексея.
– Наш воевода и против полутысячи не смущался, бывали у нас дела... а, Кирюш? Помнишь?

– Тогда и мы другими были, и на своей земле, и в полутысяче той, едва половина в бронях... не ссыте, ребятушки, управимся! С дуру можно, конечно, и хрен сломать, но если с умом... Осьмуха, ты едрена-матрена, и сам даже не знаешь, насколько прав! Журавль-то, сколько б у него народу ни было, воевать-то всей своей ратью, поди, и не воевал никогда - тихо сидел! Да будь у него и полутысяча, в ней народишку, в настоящих сечах побывавшего, раз, два и обчелся! Если все правильно сделать, уполовиним еще до того, кок они очухаются! Первый раз, что ли?

– У нас тоже больше трети в первый бой пойдут!
– не согласился Алексей.

– Эх, была б у меня сотня времен Палицкой сечи, я и не задумался бы, - Корней сожалеющее вздохнул - но... не та сотня нынче, не та, а потому, приходится брать с собой и дармоедов с Княжьего погоста, и мальчишек из Младшей стражи. Однако же, умеючи, и это на пользу делу повернуть можно.

А дело наше будет таким: надо ужалить Журавля посильнее, так чтобы он не раздумывая на нас попер с тем, что у него под рукой найдется - сотня, так сотня, две, так две. А для этого нам всю свою силу сразу показывать не стоит. Надо столько показать, чтобы у Журавля уверенность появилась - двумя сотнями, или сколько он там сразу наконь поднять сможет, с нами справиться будет легко.

– Тогда батюшка, - предложил Алексей - надо вперед Михайлову полусотню запускать и так, чтобы отроков его увидели, сочли и Журавлю донесли. Я такие вещи не раз устраивал - покажешь малую часть силы, а остальное где-то прячешь, ну а потом...

– Да понятно, понятно...
– Корней нетерпеливо отмахнулся - тут ведь в чем загвоздка... нельзя, чтобы за Михайлой погоня увязалась, его отроки нам в засаде понадобятся. Если отроки каждым выстрелом будут по сорок ратников у Журавля выбивать, то с остальными мы управимся, к гадалке не ходи.

– Один-то раз, Кирюша, они тебе четыре десятка может и выбьют, если рука не дрогнет - первый бой, все-таки, а потом? Пока отроки самострелы перезарядят, ворог от неожиданности оправиться сумеет...

– А мы на что? Нет, Федя, если мы сможем сами место и время для схватки с журавлевской дружиной выбрать, ни опомниться не дадим, ни на отроков навалиться. Заряжать свои игрушки они в седле не могут, значит, стрелять им лучше пешими. Так, Леха?

– Так, батюшка, и лучше бы с лесной опушки. Если не успеют самострелы зарядить, назад отойдут, а в лесу их так просто не возьмешь.

– С опушки, говоришь... ну-ка, доставай-ка чертеж земель, который Михайла со слов пленного начертил, посмотрим, где там какие опушки имеются.

Четверо мужчин склонились над картой, негромко обмениваясь короткими репликами:

– Здесь, значит, хутор...

– Да, полусотня его легко возьмет, там мужей-то всего четверо...

– Так... это - острог, а здесь что?

– Брод, но им редко пользуются, около острога мост есть...

Глава 2

Июль 1125 года. Село Ратное.

За несколько дней до начала похода Младшей стражи на земли боярина Журавля

На следующий день боярин Федор с утра уехал к себе на Княжий погост, пообещав Корнею через пару дней вернуться в Ратное со своими тремя десятками ратников. Следом за ним ускакали из Ратного новики, посланные сотником с вестью к воеводским боярам. Чуть позже собрались уезжать в крепость и Алексей с Осьмой.

Алексей только слегка ухмыльнулся, когда услышал, как в тороках, которые работник из лавки пристраивал на вьючную лошадь, узнаваемо звякнул кольчатый доспех. Ухмылка эта вовсе не была насмешкой или высокомерием - старший наставник Младшей стражи просто отдавал должное разительному несоответствию внешнего облика Осьмы, никак богатырем, даже простым воином, не выглядевшего, и тем, как естественно, с заметной опытному глазу многолетней привычкой, купец носил на поясе меч и тяжелый боевой нож.