– А глупых у нас нет. Мы же их не только воинскому делу учим, но и грамоте, наукам всяким.

– Да?
– Анисим в затруднении полез скрести в бороде.
– Но не все же одинаково к наукам способны, и школа-то Воинская, а не... это самое... ну, не монахов-книжников учите.

– Да, не монахов... Так, значит, ты к нам временно - только десяток себе собрать? А с чего ты взял, что Воинскую школу создали для того, чтобы десятники, своих десятков лишившиеся, могли бы себе людей, как скотину на торгу выбирать?

– Так... а как же еще? Выучатся ребятки, придут в сотню, их по десяткам и разберут. Как иначе-то? И при чем тут скотина? Это ж воины, я и сейчас уже к ним с уважением... ну, не как к зрелым мужам, конечно, но и не как к детишкам несмышленым.

– С уважением, значит, но чтобы не умствовали...
– Алексей задумчиво покивал.
– Осьмуха! Я всяких купцов навидался, а вот копченого еще ни разу! Может, тебя на веревочке над костерком подвесить, чтоб еще и зарумянился?

– Осиновой головней потыкать надо, - со знанием дела добавил Анисим - от этого чешуя золотистой становится, только аккуратненько, не перебрать, а то...

– Себя в задницу головней потыкай, или где у тебя там чешуя растет...
– сердито отозвался Осьма - Леха, пощупай, может уже подсохло?

– Да чего ж ты так мошкары боишься? Вроде бы, и жрут-то не так, чтобы сильно...
– Алексей небрежно помахал веточкой вокруг себя.
– У тебя же запасная одежда есть - оденься.

– Неохота выходную рубаху трепать, она у меня шелковая, золотом шитая. А насчет мошкары... случай у меня был... не приведи Господь... врагу не пожелаю.

– Ну-ка, ну-ка, что за случай?
– заинтересовался Алексей.
– Поведай-ка, все равно сидим.

– Было дело, - не стал ломаться Осьма - поймали меня тати. Надо было им узнать: когда караван с богатым товаром пойдет и через какое место. Тюкнули меня на постоялом дворе по затылку, да в лес уволокли, но ни резать, ни жечь не стали - главарь у них, вот, как ты, Анисим, говоришь, умственным оказался. Велел меня голого к дереву привязать, а прямо под этим деревом муравейник был. Здоровущий - чуть не по пояс высотой. Поворошили муравейник палкой, чтобы, значит, мурашей разозлить, а главарь мне толкует: "Или рассказываешь нам, все, что знаешь, или... у мурашей праздник нынче случится - обжираловка".

– И что? Рассказал?
– Анисим живо заинтересовался историей Осьмы, даже рот слегка приоткрыл.

– А то сидел бы я тут с вами!
– Осьма поскреб ногтями грудь и снова начал выбирать что-то из волос.
– Потерпел сперва, сколько смог, а потом рассказал все... почти. А еще взялся место для засады указать - что хочешь готов был сделать, лишь бы от того дерева отвязаться, мураши-то уже до самого... этого самого добрались...

– Неужто отгрызли?!
– в притворном ужасе воскликнул Алексей.

– Тьфу на тебя! Сам бы попробовал!
– Осьма, и вправду, сплюнул, но не Алексея, а в сторону.
– Отгрызли... да от одного только ползанья волосы дыбом поднимаются... везде, где растут.

– О! То-то ты мохнатым тогда сделался!
– не унимался Алексей.
– Тати-то не испугались?

– Не любо - не слушай!
– Обиделся Осьма.
– Сам рассказать просил...

– Ладно, не обижайся! Это я так - чтоб веселее, а то такие ужасы вещаешь, даже у меня все зачесалось. Чего дальше-то было?

– Чтоб веселее, чтоб веселее... мне тогда сильно весело было коптить-вертеть ...

– Что дальше-то было?
– Анисим махнул рукой на Алексея.
– Не мешай, Леха!

– Дальше привел я татей на нужное место. Караван тоже пришел вовремя, тати его остановили, к возам кинулись...

– Ну, и?

– Я же говорю: рассказал татям все, но ПОЧТИ. А "почти" было то, что вместо товара в возах дружинники князя Юрия Владимировича оказались. Жаль, главарь смерть легкую принял - от меча - так уж мне хотелось его к тому дереву привязать... не довелось. А я, с тех пор, как почувствую, что по мне ползает кто-то... аж корежит всего. Вот так-то, други любезные.

Помолчали. Каждый по-своему осмысливал услышанное. Анисим задумчиво уставился на тлеющие гнилушки дымокура, Алексей испытующе поглядывал на купца, вдруг представившегося ему в несколько ином свете, а Осьма, нахмурившись, почесывался и отгонял дым от лица. Первым нарушил молчание Алексей:

– Получается, тебя не просто так на постоялом дворе по затылку тюкнули - сам подставился. Пьяным притворялся, язык распускал... так?

– Ну... где-то так...

– Тебя ж убить могли!
– "Прозрел", наконец, Анисим.
– Самому себя на пытки отдать... да как же ты согласился-то?