— Я не плачу.

Она действительно не плакала, хотя лицо побелело и осунулось на глазах.

— Дарби глупец, если отказался от тебя по такой причине, — бросила Миллисент. — Ты права, мужчины все глупцы.

— Не глупец, — выдохнула Генриетта. — Скорее распутник. Потому что именно это и есть распутство, не так ли?

Она повернулась к Миллисент и нашла ответ в ее глазах.

— Мужчине недостаточно осквернять любовницу. Он еще должен иметь и жену.

Последовал момент молчания, прерываемого только нарастающим шумом ветра.

— О, насколько все было бы проще, знай я это хотя бы несколько лет назад.

Слова, казалось, вырвались из самого сердца Генриетты. Миллисент поискала платок, но вместо того, чтобы протянуть Генриетте, вытерла свои глаза.

— Понимаю, что Дарби — совсем не плохая партия, — заметила вдова несколько минут спустя. — Что ни говори, а он действительно не хочет детей, и его сестры остались без матери.

— Ничего, — пробормотала Генриетта, не глядя на Миллисент. — Я неплохо обойдусь и без мужа. И кроме того, почти не знаю Дарби. Недаром мисс Петтигрю не раз твердила мне, какой помехой может стать муж в жизни женщины.

— Кроме того, насколько мы знаем, мистер Дарби — преступник. Не хотела бы ты потолковать на этот счет с мистером Фетчемом?

— С мистером Фетчемом? К чему мне толковать с викарием о женитьбе, если я не выхожу замуж?!

— Он сумеет помочь тебе примириться со своим несчастьем.

— Никакие разговоры о Божьей воле не примирят меня с будущим, которое мне предназначено, — резко ответила девушка. — Как ни глупо это звучит, а я все же надеялась выйти замуж.

— Я не знала, — прошептала мачеха.

— Думала найти вдовца или мужчину, который не хочет детей или уже имеет своих собственных. Надеялась, что такой мужчина влюбится в меня… брак по любви.

Она едва не рассмеялась над собой. Уж очень глупо это звучало!

— Не надейся, что найдешь истинно благородного человека, менее подверженного воздействию своих низших инстинктов.

— Я это учту, — коротко ответила Генриетта.

— Я рада, что Дарби сразу объявил о своих намерениях, — вздохнула Миллисент. — Таким образом, у тебя было слишком мало времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

— Да, разумеется, — буркнула Генриетта. Мачеха понятия не имела, что она уже считала брак с Дарби делом решенным. Что ни говори, а она почти ничего не знала о нем, если не считать пристрастия к кружевам. А если ей станет противно жить с человеком, дом которого скорее всего битком набит бахромой и золотыми кружевами? Кроме того, он — охотник за приданым — весьма сомнительное основание для брака, даже при более нормальных обстоятельствах.

— Так будет лучше для тебя, — утешала мачеха. — Ты в два счета разгадала его истинную натуру.

—Да.

— Вот увидишь, — продолжала Миллисент, отчаянно желая доказать свою правоту и любым способом стереть это выражение с лица Генриетты, — Дарби может оказаться весьма похотливым типом, дорогая моя. Вспомни, как он целовал тебя, причем в общественном месте!

— Совершенно верно, — глухо пробормотала Генриетта.

— Из него выйдет крайне неудачный муж, — ораторствовала Миллисент, почувствовав, что наконец находится на твердой почве. — Он… он даже может потребовать твоего общества чаще одного раза в неделю, дорогая моя, и бесцеремонно приходить к тебе в постель, когда захочет. И это окажется воистину утомительно, особенно с годами. Ты просто должна поверить мне на слово!

Генриетта поднялась и поцеловала мачеху в щеку.

— Пожалуй, приму-ка я долгую горячую ванну. Обещаю, больше ни слова о мистере Дарби.

Миллисент вдруг обнаружила, что, если смотреть на Генриетту сквозь слезы, ее волосы кажутся чистым золотом.

— Мне так жаль сообщать тебе плохие новости. Сердце разрывается при мысли, что ты не сможешь выйти замуж и иметь детей. — Слезы снова переполнили глаза, угрожая хлынуть водопадом. — Ты так красива, и у тебя могли быть изумительные дети. И…

Генриетта наклонилась и вытерла щеки мачехи.

— Все к лучшему, Милли, — прошептала она, назвав ее, как когда-то в детстве. — Мистер Дарби просто ненадолго увлекся. Но вряд ли я подхожу ему в жены. Он слишком элегантен, а я чересчур прямолинейна. Довольно скоро я ему надоем и буду только вызывать раздражение. Тогда начнутся ссоры и скандалы, и во что превратится наш брак?!

— Надеюсь, тебе не будет неприятно видеть его снова. Генриетта нашла в себе силы улыбнуться, только губы чуть дрогнули.