Катриона нахмурилась.

– Почему ты смеешься? Надо мной? – подозрительно спросила она.

– Что ты, любимая. Я могу смеяться только вместе с тобой, но ни в коем случае не над тобой.

Молодой человек в который раз убедился в том, что имел неосторожность жениться на особе, с которой не смог бы поладить ни один нормальный мужчина в мире.

– Обещаю, что скажу в ответ благодарственную речь. Надеюсь, ты не станешь возражать, если я все компенсирую твоему отцу в будущем?

– Разумеется, нет! Это будет очень великодушно с твоей стороны, – и Катриона улыбнулась мужу так нежно и ласково, что тот не нашел слов, способных выразить его изумление. Вскоре выражение лица новоявленной леди изменилось и стало таким, как в амбаре Креспи, чувственным и страстным.

Питеру стало не по себе при мысли, что пройдет еще несколько долгих часов, прежде чем они останутся вдвоем.

«Прошла целая неделя после той волшебной ночи в амбаре! Нет, лучше не следует будоражить себя воспоминаниями, дабы не опозорить благородное семейство Сильвано перед лицом целой толпы чужой нравственности».

От крамольных мыслей его отвлек тесть. Речь Винченцо Сильвано была длинной и прочувствованной: он долго говорил о достоинствах своей любимой старшей дочери и ее мужа, лорда Фитэйна, которого она выбрала из множества претендентов. Глава семьи подчеркнул, что его зять – человек очень порядочный, хоть и не итальянец, и принадлежит к старинному и славному роду. Закончил Винченцо свою речь словами:

– Я знаю, что моя незабвенная жена, Элизабетта, смотрит сейчас на нас с небес и радуется счастью нашей любимой Катрионы, – последние слова его утонули в громе аплодисментов.

Лорд Питер, как его теперь звали все жители городка, подошел к тестю и принял от него холщовый мешок со звонкими монетами. В ответном слове он рассыпался в любезностях, восхваляя благородство и щедрость новой родни. Когда его красноречие иссякло, Питер украдкой бросил взгляд на гордо улыбающуюся Катриону, и вдохновение пришло к нему вновь.

Гости одобрительно переговаривались, прерывая оратора громкими аплодисментами. Полный восторг наступил, тогда когда лорд повернулся к молодой жене и, погладив ее по голове, обратился к гостям:

– Я благодарю тестя за то, что он отдал мне в жены свою дочь, мою горячо любимую Катриону. Поистине – это королевская щедрость! Я так страстно хотел жениться на ней, что приданое не имело для меня никакого значения. Но так рассудил господь – мне повезло в любви, а кроме того, я получил богатое приданое. Поэтому я, как человек богатый, по обычаю моей родины отдаю его в полное распоряжение моей возлюбленной жены – пусть она хранит эти деньги для наших будущих сыновей, – с торжественным видом Питер преподнес холщовый мешок Катрионе.

После этих слов весь зал взорвался громом аплодисментов и никто, кроме самого Питера, не заметил, что девушка прижала мешок с деньгами к груди, а ее лицо при этом сделалось угрюмым.

Многоярусный свадебный торт, занимавший большую часть стола, был торжественно разрезан и роздан гостям. На этом все формальности были закончены, хотя сама свадьба продолжалась еще несколько часов.

Впереди предстоял еще скромный семейный ужин на ферме Сильвано, а затем новобрачным надлежало провести одну ночь в замке Креспи и на следующий день отправиться в Рим, в свадебное путешествие.

После церемонии разрезания торта Питер увидел, что Катриона исчезла. Оглядевшись по сторонам, он заметил, как девушка пытается выйти из шатра, а Бьянка упрямо ее останавливает.

Питер направился к ним, каждый раз останавливаясь, чтобы выслушать поздравления. Лорд Фитэйн нашел леди Фитэйн на телеге с сеном во дворе. Катриона сидела босая и без венка. Подол кружевного платья был загнут выше колен. В отчаянии она кусала сжатые кулаки.

Бьянка стояла рядом на коленях и расстегивала многочисленные пуговицы на свадебном платье сестры, убеждая ее проявить благоразумие и не срывать с себя атрибуты невесты при всем честном народе.

– Катриона, ты что, хочешь опять устроить спектакль, как в церкви?!

– Мне плевать! Снимите с меня это проклятое платье, а то я сорву его сама и пойду голая…

В глазах девушки были отчаяние и ужас, казалось, она задыхается.

Питер уселся в повозку.

– Бьянка, запряги осла и отвези нас домой, а я помогу Катрионе с платьем. Наклони голову, я не хочу, чтобы моя жена задохнулась. Дыши глубже! Черт возьми, я же сказал тебе опустить голову пониже. Если ты посидишь минуту спокойно, я помогу тебе раздеться.

Бьянка подстегнула осла и одобрительно кивнула – ей очень нравился новый родственник. Девушка облегченно вздохнула, когда повозка повернула, и никто из гостей не мог больше их заметить.

Мельком взглянув на сестру, она увидела, что, хотя пуговицы на спине были уже расстегнуты, Катриона по-прежнему дрожит, а лорд Питер помогает ей вытащить руки из тюлевых рукавов.

Оставшись в нижней юбке и рубашке, новоиспеченная леди сидела на сене, скрестив ноги и тупо уставившись перед собой. Роскошный подвенечный наряд валялся рядом. Некоторое время все молчали.