– Это ты ехал за мной все это время? – спросила она.

– Наверное я. Лошадь свою ты доконала, помрет лошадка теперь.

– Зачем тебе две лошади?

– Именно для такого случая.

– Не ври.

– На двух лошадях быстрее едешь. Одна устанет – пересаживаюсь на вторую. Говорят, что в дальних степях всадники и на четырех конях ездят. Так можно целый день галопом скакать. Скажи, Елена, я тебе нравлюсь? Правда я обаятельный? Ты тоже обаятельная. И высокая. У меня такой высокой девушки никогда еще не было.

Несмотря на то, что Ширин прекрасно понимала, что он за человек, сердце у нее екнуло слегка, грудь переполнилась – от открывшихся возможностей. Также, она понимала, что лучше бы эти возможности не использовать.

– Ладно, – сказала она. – Давай сюда лошадь.

– Не дам.

– Почему?

– Ты не ответила на мой вопрос.

– И не собираюсь. Давай лошадь.

– Нет.

Ширин протянула руку и схватила уздечку.

– Э, – сказал Лель.

– Хочешь я дам тебе в глаз? – осведомилась она.

– Ну уж сразу и в глаз.

– Отдай уздечку.

– Не отдам.

Она подумала, что он сейчас, как Гостемил, покажет ей язык. Но он не показал ей язык. Тогда она бросила лук и схватила его свободной рукой за запястье. Он вскрикнул от неожиданности и боли, отскочил, затряс рукой. Ширин усмехнулась.

– Ты что! – крикнул он. – Больно же!

– Сам напросился.

Подняв лук, она пристроила его к седлу, перекинула лямку сумы через плечо, поправила бальтирад, и сунула ногу в стремя.

– Ну и езжай, – сказал он. – Подумаешь. Все равно князя там нет.

Ширин выпростала ногу из стремени.

– Как это – нет? И откуда тебе известно, куда я еду?

– Как тебя просто поймать на слове. Сама же и призналась, что едешь к князю.

– А зачем мне это скрывать?

– Ну, как же … Я могу, например, рассказать об этом кому-нибудь.

– Не можешь.

– Почему же?

– Потому что я тебя сейчас убью.

Он почти поверил и попятился.

– Ну, знаешь ли, – сказал он.

– Не бойся, это быстро, – пообещала она, приближаясь.

– Елена, я пошутил, я … да постой же!..

Она схватила его за горло.

– Пошутил … – прохрипел он.

Одним движением она швырнула его на землю.

– Трус презренный, – сказала она. – Трусам никто не верит. Езжай, рассказывай.

Он поднялся на ноги и оглядел себя.

– Удивительно, – сказал он. – Три дня ехал, берег одежку, следил, чтобы грязь на нее не попадала. Вечерами чистил. И вот – встретился с тобой, и весь в грязи.

Ширин вскочила в седло.

– Езжай, езжай, – сказал он. – Князя ты там не найдешь.

Ширин обернулась.

– С чего ты взял, что его там нет?

– Справки навел по дороге.

– Ты глуп.

– Возможно. Но ведь ты рассчитываешь встретить его еще до Первого Волока? Идут, мол, по реке драккары. Не так ли?

– Тебе-то что?

– А то, что отклонился князь от обычного своего пути. Доедешь ты до Волока, переправишься, и дальше поедешь. И, возможно, у Второго Волока спросишь кого-нибудь, не встречали ли князя? А они задумаются, бороденку почешут, травинку пожуют, да вдруг спросят, «Князя-то?» И ты, топнув от нетерпения ногой, скажешь, «Да, князя! Встречали?» Они еще подумают, да скажут, «В позапрошлом году встречали. Псковского. Только запамятовали, как звать его».

Ширин засомневалась.

– Ну так где же князь? – спросила она. – По-твоему?

– Драться не будешь?

– Буду, если не скажешь.

– Ага, ну что ж. Дерись.

Лель взял вторую лошадь под узцы, погладил ей гриву, и вдруг одним прыжком вскочил в седло.

– Ты врешь, – сказала Ширин.

Лель не ответил.

– Постой.

Он пожал плечами.

– Постой же.

Он развернул коня.

– Куда же ты?

– В Киев, – сказал он. – Там интереснее. А вообще-то соображать надо, Елена Прекрасная! – он снова развернул коня. – Едет за тобой человек три дня, все бросил, и все для того, чтобы его во лжи уличили, так, что ли? Не нравлюсь я тебе – так и скажи, но зачем же напраслину возводить?

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза.

– Ну, хорошо, – сказала Ширин. – Не врешь ты. Так где же князь?

– В Хоммеле.

Это слово Ширин слышала не впервые, но одно дело – слышать, и совсем другое – знать, где такое место находится. С таким же успехом он мог сказать – в Гималаях. Лель смотрел на нее, молчащую, и в конце концов показал рукой, —

– Это там.

А она все молчала.

– Ты не оцениваешь ли меня? – спросил он, снова улыбаясь. – Мол, не гожусь ли я в сопровождающие?