Соколов Дмитрий Юрьевич
Шрифт:
Вот это было самое главное. Потом я, конечно, разревелась, потом мы еще говорили, но то, что я тогда пережила, - это по сей день со мной. Я никогда не перестану быть за это благодарной».
СТРЕМЛЕНИЕМ К БЕССМЕРТИЮ... (К)
Он: «Ладно, стань котятами». Я: «Не буду». Он: «Правильно, лучше их передавить к чертовой матери». Я: «Вот и передавлю». Он: «И себя заодно». Я: «И себя заодно». Он: «Ну что, почувствовала себя котенком?»
Блин, как я расплакалась! Как он меня утешал! И все!
А потом на вечере после группы я подошла к нему, села на колени и замяукала».
– Ваша милость, какие писания вы с собой несете?
– Это мои заметки и комментарии на «Алмазную сутру», - ответил Токусан.
– В этой сутре есть слова: «Проявления ума, или разновидности мышления, будь они прошлыми, настоящими или будущими, в равной мере иллюзорны». Какие из из этих проявлений ваша милость собирается подкреплять?
ДА ОБРУШАТСЯ ВСЕ ПРОКЛЯТИЯ АДА... (К)
«Уже не нравится».
Спала она себе, спала.
Пришел принц, поцеловал ее.
И тоже уснул.
И спали они долго и счастливо.
Ему было глубоко до лампочки, мальчик он или девочка.
ОН родил. Кактусёнка.
Из чистого принципа.
По любви.
МЕЗОЗОЙСКАЯ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ. (И)
Эту деревню основали одинокие женщины с детьми.
Потом все они нашли себе мужей.
В одной семье, уж совершенно непонятным способом, сохранился отец. То ли он пришел вместе с женщинами, то ли случайно попал на прежнее место. Так тоже бывает.
Сын был вожаком всех уличных пацанов деревни. Им уже было по 15, но они все еще гоцали по улицам, играли и забавлялись. Отчимы хмурили лбы, но матери берегли детство детей пуще собственного. Отец тоже до поры молчал, но однажды его прорвало.
— Отец позвал меня к себе, слышь, пацаны, и говорит: скоро придет время, когда ты станешь совершенно свободен, и будешь нас кормить.
— Ничего себе!
— А я не хочу никого кормить.
— И я!
— Я лучше сбегу!
— Точно! Сбежим!
— Давайте сегодня! В лес!
— Тише, – сказал вожак. – Сбегать надо серьезно. Надо подготовить припасы и оружие, если мы не хотим на третий день вернуться. Кто со мной?
И мальчишки принялись за дело. Они тайком сушили фрукты, солили рыбу, натаскивали в кладовые орехи и каштаны, готовили луки. Между тем дела в деревне шли хуже. Изобилия в ней не было никогда; теперь стало не хватать еды и топлива. Мог начаться голод.
— Отец опять сказал мне сегодня: теперь еще ближе время, когда ты будешь нас кормить.
— Кажется, нас всех скоро припашут.
— Да, это точно.
— Бежим!
— Сегодня ночью.
И мальчишки бежали, ночью, через поле в лес, и дальше, при свете луны, вначале по тропам, а потом напролом. Они шли без остановок пять дней, и первая поляна у ручья, где они устоили привал, стала их постоянным лагерем. Там они выкопали землянки, кладовые. Они стали охотиться на зверей, и охота давала им достаточно еды. Через месяц они научились ловить рыбу. Из диких яблок они научились готовить какую-то брагу с жутким запахом, но они ее пили и пьянели. На трехмесячную годовщину своего побега они устроили праздник, обожрались оленьим мясом и напились своей брагой. Под утро их вождь, никем не замеченный, ушел из лагеря бродить по лесу.