Родившийся у Сарры сын Рафаэль с детских лет обожал молитву «Бог прям», и не было чище его человека.

Иехиэль как-то играл с одним мальчиком в прятки. Он хорошо спрятался и ждал, пока приятель его найдет. Подождав довольно долго, он вылез из укрытия, но другого мальчика нигде не было видно. Иехиэль понял, что тот не искал его с самого начала. Заплакав, он побежал к деду и пожаловался на своего товарища. И тогда на глазах равви Баруха тоже выступили слезы, и он сказал: «Бог говорит то же самое: «Я укрылся, но никто не хочет искать Меня». постился однажды от субботы до субботы. Накануне субботы он почувствовал такую сильную жажду, что едва не умер. Пошел он к колодцу и уже хотел напиться, но подумал, что, не желая потерпеть немного до наступления субботы, губит весь недельный пост. Переборов себя, он не стал пить и отошел от колодца. И тут охватило его чувство гордости за то, что он устоял перед таким искушением. Но, обдумав всё, затем решил: «Лучше пойду и напьюсь, чем дам гордости завладеть моим сердцем». И пошел к колодцу. Но как только зачерпнул воды, жажда прошла. С наступлением субботы он пошел в дом учителя. Как только он переступил порог, равви крикнул ему: «Лоскутное одеяло!»

КАК БУДТО ДВА ХОЗЯИНА...

В нем работал миллион людей. Входя туда, каждый должен был надеть маску, а выходя оставлял ее на вешалке. Однажды ночью Дом качнуло землетрясением, маски попадали и перемешались. Но у многих маска давно отпечаталась на лице. Эти наутро легко отыскали свои маски и пошли работать.

А остальные обрадовались и разбежались.

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ГРУППЫ: НАБРОСОК. (И)

Когда Му-чу, идя по дороге, поравнялся с шедшим мимо него монахом, он окликнул его: «Почтенный господин!» Монах обернулся. «Болван», – заметил Му-чу, и каждый пошел своей дорогой.

Этот анекдот был записан несколькими монахами и много лет спустя подвергся критике со стороны некоего Цзю-ту, который говорил: «Глупый Му-чу не прав. Разве монах не обернулся? С какой стати он назвал его болваном?»

Позже Ю-тань, комментируя эту критику, сказал так: «Глупый Цзю-ту ошибался. Разве монах не обернулся? Отчего же не назвать его болваном?»

ПРЕЖДЕ ВСЕГО: СКОЛЬКО ЖЕ В ЭТОЙ ИСТОРИИ БОЛВАНОВ? (К)

1) Стоит Митя в клетке, зубы сжал, губы сжал, и выросло у него сто жал. Жала полифункциональные: одни врагов жалят, другие жалеют. Стали его называть Митька-Жало, а потом: Митька-Жалоба. А потом - Митька-Жлоб. Потому что он был твердый и острый, и никому ничего не давал. А он всё сжимался и сжимался. Твердый стал, уже не просверлить; ущипнуть - и то трудно. Ужался. Жалкое, если присмотреться, зрелище.

2) Взял мальчик Митя шашку, пистолет и гранатомет, и стал врагов крушить во все стороны. А они вялые такие, такие призрачные комарики; он их бьет, они разбегаются. Из многих какая-то жидкость течет. Потом Митя то ли собственной шашкой поранился, то ли стукнул его кто-то, только и у него из ранки кровь пошла. Он смотрит - из врагов та же кровь капала. «Ой, - думает, - какие же они дураки, они же тоже живые. Буду на них изнутри смотреть, в крайнем случае - до крови щипать, чтобы помнить».

3) Стоит Митя в клетке, аж глаза закрыл, никуда смотреть не хочется. Потом вспомнил зэковский способ и быстро тайком нарисовал два глаза на бумажках, и слюной прилепил их на закрытые веки. Теперь он сам в себя смотрел, а пустоглазые смотрели ему в нарисованные глаза, и за своего приняли. Обрадовались, выпустили его из клетки, он отошел на безопасное расстояние, а потом глаза открыл, сказал: «Спокойной ночи, кретины!» - и ушел.

4) Пришли наши, освободили Митю из клетки. Глаза у него уже затуманиваться стали, он их обратно проплакал. Потом он стал хитрым миссионером среди пустоглазых и пустогрудых, называл их «пустяками». Потом решил: чего пустяками заниматься?

с монахами к Ю-шаню приблизился монах и сказал: «У меня есть одна проблема. Не решишь ли ты мне ее?» «Я решу ее во время следующей беседы», – ответил Ю-шань. Вечером, когда все монахи собрались в зале, Ю-шань громко объявил: «Монах, который сказал мне сегодня утром, что у него есть проблема, пусть немедленно подойдет ко мне». Как только монах вышел вперед, чтобы предстать перед собравшимися, Мастер встал и грубо сказал: «Посмотрите, монахи, у этого парня есть проблема». Затем он оттолкнул монаха в сторону и возвратился в свою комнату, так и не проведя вечерней лекции.

КОНЕЦ КАРЬЕРЫ ПСИХОТЕРАПЕВТА. (К)

Я ГОВОРЮ, ЧТОБЫ ЧТО-ТО СКРЫТЬ. (К)

ВТОРОЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ: ВОЙНА. (К)

Можно?

— Конечно, нет, доченька.

Подзатыльник.

Обед, в сущности, уже кончился. Папа встает из-за стола:

— Спасибо мамочке за ее хлопоты и страдания. Алена, я хочу с тобой поговорить.