Коварной человкъ! сказала я ему, мн весьма прискорбно, что подала вамъ случай предпринять столь хорошія мры, дабы употребить во зло мою слабость. Но не ужели бы вы до такого степени простерли свою смлость, что постилибъ мою фамилію?

,,Конечно такъ, сударыня. Я имлъ нсколько друзей, которые мн сотовариществовали; и естьлибъ ваши друзья не захотли меня видть и меня выслушать: то я пошелъ бы прямо къ Сольмсу съ тми же товарищами.,,

Итакъ чтобъ вы сдлали Г. Сольмсу?

,,Никакогобъ зла ему не причинили, естьлибъ онъ благосклонно насъ принялъ?,,

Но естьлибъ онъ васъ не такъ благосклоно принялъ, какъ бы вы того желали; то чтожъ бы ему сдлали? отъ сего вопроса онъ пришелъ въ замшательство. Никакого зла не причинилибъ его особ, повторилъ онъ мн. Я его понуждала лучше изъясниться.

,,Естьли я позволила ему то сказать; то онъ ршился похитить сего бднаго Сольмса, и продержать его мсяца съ два въ заключеніи. Сіе предпріятіе онъ клялся исполнить, какіябъ ни были изъ того слдствія.,,

Слыхано ли что ни есть ужасне сего! Я испустила тяжкій вздохъ, и сказала ему, чтобъ продолжалъ съ того мста, гд я его прервала.

,,Я приказалъ Леману стоять не далеко отъ дверей и, естьли онъ услышитъ какой ни есть между нами споръ, или увидитъ кого нибудь идущаго, которой бы могъ намъ помшать, прокричать нсколько разъ, какъ вы то слышали; и сіе сдлано въ двоякомъ намреніи, дабы вывесть его изъ подозрній вашей фамиліи, и увдомить что уже время мн склонять васъ, если будетъ возможно, слдуя вашему общанію. Я надюсь, сударыня, что естьли вы разсмотрите вс т обстоятельства и опасность въ коей я находился, лишась васъ навсегда, то признаніе, которое вамъ учинилъ въ семъ намреніи и въ томъ, что касается до Сольмса, не навлечетъ на меня вашей ненависти. Положимъ, чтобъ ваши родители пришли, какъ мы оба тамъ находились; то не былъ ли бы я презрительнйшимъ изъ всхъ человковъ, естьлибъ оставилъ васъ ругательствамъ брата и всей фамиліи, которая поступилабъ съ вами весьма жестоко, не имя другой причины, кром той какую моглобъ имъ подать наше свиданіе?,,

Сколь ужасные дла, вскричала я! Но, Г. мой, я почитаю за истинну все вами мн сказанное, но естьли кто ни есть приходилъ, для чегожъ я видла одного токмо Лемана у дверей? Для чегожъ онъ одинъ за нами слдовалъ и въ столь дальнемъ разстояніи.

Къ щастію моему, отвчалъ онъ мн, положа руку въ одинъ карманъ, а потомъ въ другой… Я надюсь, что его не бросилъ… Можетъ быть оно въ плать, которое я вчерась надвалъ. Я не думалъ чтобъ было нужно выводить его наружу… Но я весьма радъ доказать онымъ все дло, когда случай того потребовалъ… Можетъ быть я былъ безъ памяти… Можетъ быть я не сберегъ его… правда и то и другое быть можетъ. Но что касается до васъ, сударыня, то никогда сердце толико искренно не бывало, какъ мое.

При сихъ словахъ онъ всталъ, и подошедъ къ дверямъ, онъ приказалъ принести вчерашнее платье. Онъ вынулъ изъ онаго письмо совсмъ измятое, равно какъ такую бумажку, о которой онъ мало думалъ: Вотъ оно, сказалъ онъ мн, подходя ко мн съ веселымъ видомъ.

Оно было означено въ понедльникъ въ вечеру, и притомъ рукою Осипа Лемана,,,которой просилъ у него прощенія, что весьма рано кричалъ. Страхъ быть подозрваемому принудилъ его почесть шумъ сабачки, которая обыкновенно за нимъ ходила, и которая перебжала черезъ кустъ, за движеніе кого ни есть изъ его господъ. Когда онъ примтилъ свое заблужденіе: то отперши двери своимъ ключемъ, и вышедши съ великою торопливостію, онъ хотлъ ему дать знать, что единый страхъ принудилъ его закричать. Но вскор, присовокупилъ онъ, многія домашнія особы обезпокоились, и по возвращеніи его начали везд искать барышни. {Въ одномъ письм Г. Ловеласа, сказано было, что онъ общался Леману написать таковое письмо, что и стоило ему токмо переписать.}

Я покачала головою по прочтеніи сего письма. Хитрости, коварства, сказала я, вотъ что наиболе могу я о всемъ думать. Ахъ! Г. Ловеласъ, да проститъ васъ Боже и да поможетъ вамъ исправиться! Но я весьма вижу, изъ собственнаго вашего повствованія, что вы человкъ, совершенно исполненной коварствъ.

,,Любовь, дражайшая моя, есть хитрая страсть. День и ночь я мучилъ непонятную мою голову [какая глупость, сказала я сама въ себ] дабы изыскать средство предупредить омерзительную жертву, и вс нещастія воспослдовать изъ того могущія. Столь мало наджды въ вашей любви! Столь несправедливое отвращеніе со стороны вашихъ друзей! Столь угнтающая опасность лишиться васъ по такимъ сильнымъ причинамъ. Я съ дв недли не могъ сомкнуть глазъ: и признаюсь вамъ, сударыня, что естьлибъ я упустилъ хотя нчто, дабы воспрепятствовать возвратиться вамъ въ замокъ, то не простилъ бы себ онаго во всю свою жизнь.,,

Я опять начала хулить саму себя за то, что согласилась съ нимъ видться, и мои разскаянія справедливы; ибо безъ сегобъ злощастнаго свиданія, вс бы его размышленія въ теченіе двухъ недль ни къ чему бы не послужили, а можетъ быть я равномрно избглабъ и отъ Г. Сольмса.

Но естьлибъ онъ исполнилъ намреніе предстать предъ мою фамиліею, и естьлибъ получилъ отъ оной какую обиду, какъ и конечнобъ не преминули ему учинить; то какихъ бы надлежало ожидать злощастій.

Но чтожъ подумать о твердомъ намреніи, похитить бднаго Сольмса и держать его два мсяца въ заперти! о любезная моя! Какому человку позволила я себя похитить вмсто Сольмса!

Я у него спросила, думаетъ ли онъ, чтобъ такія гнусныя преступленія и дерзость презирать общественныя законы, могли остаться безъ наказанія?

Онъ безъ всякаго затрудненія сказалъ мн, съ такимъ веселымъ видомъ, какой какъ ты знаешь онъ часто показываетъ, что онъ имлъ единое токмо сіе средство для воспрепятствованія злости его враговъ, и для освобожденія меня отъ принужденнаго брака; что сіи отчаянныя предпріятія мало бы принесли ему удовольствія, и что онъ ни малйшаго бы зла не причинилъ особ Сольмса, что онъ конечно почелъ бы за необходимость оставить свое отечество, покрайней мр на нсколько лтъ; но естьлибъ онъ былъ доведенъ до изгнанія, которое намреніе онъ бы принялъ и произвольно лишившись наджды владть моимъ сердцемъ; то доставилъ бы себ сотоварища въ путешествіи, его полу и изъ моей фамиліи о коемъ я нимало не помышляла.