Своеволецъ, любезнйшая моя сестрица, хитрецъ и исполненной пронырливостію гуляка, бываетъ обыкновенно человкъ нечувствующій угрызенія совсти. Онъ человкъ несправедливой. Благородное правило, не длай другимъ того, чего не желаемъ, чтобъ намъ длали, есть первое правило, которое онъ нарушаетъ. Онъ каждый день оное нарушаетъ; и чмъ боле находитъ къ тому случаевъ, тмъ боле восхищается торжествомъ своимъ. Его презрніе простирается до чрезвычайности къ вашему полу. Онъ нимало не думаетъ чтобъ были непорочныя женщины, поелику онъ самъ всякимъ страстямъ преданъ. Всякая глупость благопріятствующая ему утверждаетъ его во таковой омерзенія достойной неимоврности. Его мысли безпрестанно занимаются умноженіемъ тхъ успховъ, изъ коихъ онъ составляетъ свои утхи. Естьли по нещастію какая женщина влюбится къ таковаго человка, то можетъ ли она снести хотя единую мысль раздлять свою любовь почти со всмъ городомъ, а можетъ быть и съ тмъ, что токмо есть наипрезрительнйшаго? И дале, предавшись столь гнуснымъ склонностямъ сладострастія, какая женщина, имющая хотя нсколько разборчивости не востала бы противъ такого человка, которой обращаетъ въ посмяніе врность и нжность, и которой нарушаетъ обязательство любви своимъ неистовствомъ? ни униженныя прозьбы, ни текущія слезы его не тронутъ, а пріумножатъ еще его гордость. Онъ будетъ тщеславиться, съ разпутными своими сотоварищами, а можетъ быть и съ толико же развращенными женщинами какъ и онъ, тми страданіями и униженіями, которыя самъ причинилъ; и естьли иметъ право брака, то доведетъ свое скотство до того что сдлаетъ ихъ свидтельницами своего торжества. Не подозрвайте меня въ прибавленіи чего ни есть. Я ничего не сказалъ такого, чемубъ не было примровъ,

Долженъ ли я говорить о размотанныхъ имніяхъ, о заложенныхъ или проданныхъ помстьяхъ, и о безчестныхъ хищеніяхъ у своею потомства и о множеств другихъ безпорядкахъ, коихъ бы описаніе было чувствительно и весьма трогательно для такой нжной и нсколько разборчивой особы, какъ вы?

Колико вдругъ нещастій, и какимъ страннымъ образомъ! Здсь дло идетъ о томъ, дабы оныхъ избгнуть, дражайшая моя сестрица, дабы сохранить теб власть длать добро, къ коему ты пріобыкла, и особливо пріумножить оное тмъ доходомъ, которой ты можешь получать отъ своего помстья, дабы продолжать теб свои пріятныя упражненія и примрныя дянія, словомъ, дабы утвердить непрерывное продолженіе вашихъ добрыхъ склонностей; дло идетъ о одномъ пожертвованіи, т. е. о пожертвованіи преходящимъ наслажденіемъ взоровъ. Ктобъ не согласился естьлибъ былъ увренъ, что вс качества не могутъ находиться въ одномъ человк, оставить столь безразсудное желаніе дабы вмсто того получить толь твердыя и продолжительныя?

Разсудите о всхъ сихъ обстоятельствахъ,въ коихъ я бы настоялъ съ гораздо большею твердостію, естьлибъ нужно было употребить оную такою благоразумною съ особою, каковы вы. Разсмотрите оныя со вниманіемъ, моя любезная сестрица, и естьли ваши родственники не хотятъ, чтобъ вы остались двицею; то ршитесь ихъ обязать. Пусть токмо не говорятъ, чтобъ примръ многихъ другихъ особъ вашего полу и качествъ, боле имли надъ вами силы, нежели долгъ и разсудокъ. Чмъ мене бываетъ человкъ пріятенъ, тмъ боле оказываетъ онъ благоугожденія. Знайте, что добропорядочной человкъ, опасается лишишься добраго имени, слдственно доброе имя составляетъ всю его наджду въ разсужденіи хорошаго его съ вами обхожденія.

Сей случай представляется вамъ къ поданію того знатнаго примра, коего можно ожидать отъ дочерняго уваженія, не упустите его. Сей примръ весьма васъ достоинъ. Отъ вашей добродтели того надются, хотя относительно къ вашей склонности и весьма жаль, что оный вамъ предлагается. Пусть говорятъ, къ вашей слав, что въ семъ то обстоятельств ваши родители вамъ обязаны. Тщеславное выраженіе, дражайшая сестрица! но оправданное тмъ насиліемъ, которое вы учините надъ склонностію своего сердца. Чтожъ касается до вашихъ родителей, которые изліяли на васъ всякія благодянія, но кои ршились твердо настоять въ своемъ требованіи, и никогда онаго не оставятъ, да и не длали нималаго послабленія во многихъ подобныхъ случаяхъ, для чести своей, для разсудка и своей власти, требуютъ чтобъ вы въ семъ случа ихъ обязали.

Я надюсь къ скоромъ времени лично поздравить васъ съ оказаніемъ толико похвальной преклонности. Желаніе разпорядить и окончить все касающееся до качества опекуна, есть первое главнйшее обстоятельство, побуждающее меня оставить Италію. Я буду искренно радъ, когда возмогу исполнить сей долгъ къ удовольствію всхъ, а наипаче къ твоему, любезная моя сестрица. Естьли по прибытіи моемъ я увижу установленное согласіе въ столь дорогой фамиліи, то сіе принесетъ мн неизреченную радость, и я можетъ быть разположу дла мои такъ, дабы препровесть остальные мои дни съ вами вмст.

Письмо мое весьма продолжительно. Мн остается токмо уврить васъ о глубочайшемъ почтеніи, съ которымъ я пребываю любезийшая моя сестрица, вашъ нижайшій и покорнйшій

Морденъ.

Я думаю, дражайшая моя Гове, что ты прочла письмо двоюроднаго моего брата. Весьма поздо уже желать, чтобъ оно пришло ране. Когда бы я его и прежде получила, то можетъ быть не мене бы имла откажности ршиться на свиданіе, поелику я нимало не думала хать съ г. Ловеласомъ.

Но я также ни мало не помышляла, чтобъ прежде свиданія подала я ему такую наджду, по которой бы онъ пришелъ приготовившись, и которой уничтоженіе его хитрости учинили къ нещастію безполезнымъ.

Будучи гонима, и толь мало ожидая снисхожденія, слдуя тому, что мн моя тетка обьявила и что подтвердила мн сама ты, когда бы письмо пришло и въ надлежащее время; то съ трудомъ могу сказать, какое бы я предприняла намреніе въ разсужденіи свиданія. Но вотъ то дйствіе, котороебъ по истинн оно произвело надо мною: оно принудило бы меня стараться всми силами изыскивать случай къ нему ухать, дабы обрсти отца и защитителя, равно какъ и друга, въ двоюродномъ брат, одномъ изъ моихъ опекуновъ. Такое прибжище было бы гораздо сродне или по крайней мр непорочне; но я опредлена къ нещастію. Колико сердце мое обливается кровію, видя себя почти уже принужденною согласиться на описаніе такого свойства, въ которомъ г. Морденъ столь чувствительно изображаетъ мн своевольца въ письм, которое какъ я думаю ты уже прочла!

Возможноли, чтобъ сіе подлое свойство, коего я всегда страшилась, учинилось моимъ удломъ? Я весьма излишно полагалась на мои силы. Не усматривая никакой опасности отъ насилія, можетъ быть весьма рдко возводила я мои очи къ вышнему Создателю, на котораго долженствовало бы мн возложить всю мою надежду, наипаче когда я видла толико твердости въ стараніяхъ человка такого свойства.

Недостатокъ въ опытности и легкомысліе, съ помощію моего брата и сестры, споспшествовавшіе ихъ предлогамъ къ моему нещастію, ввергли меня въ погибель. Колико ужасное выраженіе, дражайшая моя! Но я повторяю то съ разсужденіемъ, поелику полагаю, что могло случиться для меня и щастливаго: но слава моя помрачена, своеволецъ составляетъ мой удлъ, а что значитъ своеволецъ, о томъ письмо г. Мордена должно тебя увдомить.