Сколь жестокъ ея жребій, вскричала, пришедши въ отчаяніе, моя возлюбленная! Теперь то должно отречься отъ единаго утшенія въ ея жизни! Конечно отъ переписки двицы Гове. Но для чегожъ приходить въ такое отчаяніе? Ето есть самое запрещеніе объявленное точно ея пріятельниц, и которое еще ихъ отъ того не удерживало, хотя он безгршны, естьли ты ихъ такими считаешь. Думаютъ ли он, чтобъ мать не производила дломъ своей власти, когда ея приказанія не сдлали никакого дйствія надъ столь непокорною дочерью; то не должно ли, чтобъ она испытала, не произведутъ ли они боле дйствія надъ пріятельницею ея дочери? Я увренъ что теперь они точно будутъ исполнены; ибо я сомнваюсь, чтобъ моя любезная не почла сіе за грхъ.

Я не могу терпть жестокости, наипаче въ женщинахъ, и чувствительно бы былъ тронутъ жестокостію гж. Гове, естьлибъ не усмотрлъ въ моей любезной величайшаго оной примра въ разсужденіи двицы Партиньіонъ. Поелику она сама весьма страшилась, да и какимъ образомъ могла бы она знать, не приведетъ ли кого ни есть Доркаса къ сей молодой и невинной особ; то слдовательно надлежало бы ей гораздо мене полагаться на свои предосторожности? Но не смотря на все то, я ни мало не досадую на сіе запрещеніе, отъ чего бы оно не произсходило; ибо я наврное знаю, что я обязанъ двиц Гове неусыпнымъ бдніемъ моей красавицы, и тмъ худымъ мнніемъ, которое она о мн иметъ. Теперь она не будетъ имть никого, котораго бы примчанія могла сравнивать съ своими; никто не станетъ ее обезпокоивать; и я не буду уже имть старанія къ прекращенію, худыми средствами, такой переписки, которая ежеминутно причиняла мн безпокойствіе.

Не удивляешься ли ты, какимъ образомъ все споспшествуетъ моему щастію? Для чегожъ сія дражайшая Кларисса приводитъ меня въ необходимость прибгать къ тмъ умысламъ, которые умножаютъ мое замшательство и которые могутъ меня сдлать виновнйшимъ въ мысляхъ нкоторыхъ людей? Или для чегожъ, спросилъ бы я ее, желаетъ она супротивляться судьб своей.

Изъ Едгвара въ Четвертокъ въ вечеру 2 Маія.

Не ожидая того изъясненія, которымъ ты насъ обнаджилъ, о разсужденіи твоей красавицы о насъ, я тебя увряю, что мы одинакого мннія о томъ, что она о насъ думаетъ, то есть, что касается до разума; то мы не думаемъ, чтобы была въ свт такая женщина, которая превосходила бы ее будучи въ ея лтахъ. Въ разсужденіи ея вида, она въ самомъ нжномъ своемъ цвт. Ето удивительная особа и рдкая красавица. Но сихъ наружныхъ дарованій не довольно, когда присовокупить честное ея поведеніе. Впрочемъ конечно противъ склонности она оказала намъ сію милость.

Позволь, дражайшей Ловеласъ, чтобъ я желалъ со славою спасти толико совершенствъ отъ той великой опасности, которой я вижу ихъ подверженныхъ со стороны самого искуснаго и пронырливаго человка. Въ нкоторомъ письм я теб уважилъ пользу собственной твоей фамиліи, а особливо усердныя желанія Милорда М… когда я еще не имлъ случая ее видть. Но теперь я присовокупляю къ тому собственную ея выгоду, честность, справедливыя причины, признательность и человколюбіе, которыя долженствуютъ вс согласоваться съ поведеніемъ столь прелестнаго произведенія природы. Ты не знаешь, Ловеласъ, коликую скорбь ощущалъ бы я во внутренности моего сердца, [не понимая самъ, чему оную приписать] естьлибъ не весьма былъ увренъ, оставляя тебя, что сія несравненная двица избгнула проклятаго коварства, когда ей предлогали раздлить свое ложе съ презрительнйшею Партиньіонъ?

Въ вид столь любезной особы есть нчто толико почтительнаго, или по крайней мр столь кроткаго, [увидвши ее, я уже ни о чемъ бол не говорю, какъ о ней] что естьлибъ я пожелалъ имть вс т добродтели въ одномъ начертаніи; то просилъ бы, чтобъ он были описаны въ различныхъ ея видахъ и изображеніяхъ. Она создана для украшенія своего вка. Она составитъ оное въ высочайшей степени. Какая поразительная живость и какая при томъ скромность въ глазахъ ея! Мн кажется, что я усматривалъ въ каждомъ ея взор смшеніе страха и любви къ теб. Какая безподобная улыбка! сколь пріятно видть оную проникающую сквозь мракъ покрывающей прелестное лице ея и изъявляющей, что она во внутренности души гораздо боле ощущаетъ печали и безпокойствія, нежели сколько съ наружности оной изъявляетъ!

Ты можешь меня обвинять въ восторг; но по истинн я сохранилъ толико благоговнія къ изящному ея разуму и разсужденію, что ни когдабъ не извинилъ того, которой бы употребилъ все оное во зло, я весьма соболзную, что съ толико Ангельскими качествами опредлена она къ браку. Она сущею душею глазамъ моимъ представляется. Когдабъ она избрала мужа себ подобнаго; то на чтожъ опредлять на нечестивое употребленіе плняющія совершенства, ею обладаемыя? На что приводить Ангела къ простымъ заботамъ житейской жизни? Естьлибъ я удостоился быть ея супругомъ; то едвабъ осмлился видть ее матерію, по крайней мр развбъ увренъ былъ, что души подобныя ей способны къ размноженію человческаго рода. Словомъ, для чегожъ не оставлять произведенія чувствъ существамъ тлеснымъ? Я увернъ что и самъ ты не мене высокія имешь о ней мысли, какъ и я Белтонъ, Мовбре и Турвилль подобно мн думаютъ, превозносятъ до безконечности ее похвалами и клянутся, что весьма бы было сожалнія достойно въ свт ввергнуть въ погибель такую молодую особу, паденіемъ коей единый токмо адъ насладиться можетъ.

Сколь велико должно быть то достоинство женщины которое своимъ могуществомъ извлекло отъ насъ таковое признаніе, отъ насъ, которые не боле наблюдаютъ правила, какъ и ты, отъ искренныхъ твоихъ друзей. присоединившихся къ теб въ справедливыхъ твоихъ негодованіяхъ противъ всей ея фамиліи, и представившихъ теб свои вспомоществованія къ исполненію твоего мщенія! Но чего же ты желаешь? Мы не усматриваемъ даже и тни причины, дабы наказать такую невинную двицу, которая тебя любитъ отъ всего своего сердца, которая пребываетъ подъ твоимъ покровительствомъ, и которая толико претерпла ради тебя несправедливости отъ своихъ родителей.