Какое будетъ, дражайшая моя сестрица, то первое доказательство, которое я долженъ употребить въ семъ случа? Ваша должность, выгода, временная и вчная польза могутъ зависть отъ сего единаго, то есть: отъ хорошихъ нравовъ мужа. Съ развратнымъ мужемъ никогда женщина не можетъ быть добродтельною или длать добро, такъ какъ и мужъ не можетъ быть таковымъ съ развращенною женою. Вы наблюдаете, пишутъ мн, вс ваши правила благочестія. Я тому не удивляюсь, но удивлялсябъ до чрезвычайности, естьлибъ вы когда ни есть могли позабыть оныя. Но какою надждою ласкаетесь вы сохранять оныя въ точности съ такимъ мужемъ, коего нравы совершенно повреждены.

Естьли ваше разсужденіе не согласуется съ разсужденіемъ вашихъ родственниковъ въ семъ важномъ случа; то позвольте мн васъ спросить, дражайшая моя сестрица, которой, изъ двухъ долженъ уступить другому? я отъ васъ не скрою, что изъ всхъ людей, г. Ловеласъ, кажется мн, наиболе бы вамъ приличествовалъ, естьлибъ имлъ хорошіе нравы. Я бы никогда не отважился говорить съ такою вольностію о человк, надъ коимъ я никакого не имю права поставить себя судіею, естьлибъ сіе касалось до кого ни есть другаго, а надо любезной моей сестрицы. Но, въ семъ случа, вы мн позволите сказать, дражайшая моя Кларисса, что г. Ловеласъ васъ недостоинъ. Онъ можетъ исправиться, скажете вы: а можетъ быть и никогда онъ не исправится. Привычку перемнить весьма трудно. Своевольцы, которые становятся таковыми въ противность своимъ дарованіямъ, превосходнымъ свденіямъ и собственнымъ ихъ убжденіямъ почти никогда не исправляются, разв только по нкоему чудному приключенію или по изнеможенію силъ своихъ. Я совершенно знаю свойство моего пола; я могу судить, естьли какая наджда для такого молодаго и своевольнаго человка; которой не приведенъ до того ни болзнію, ни прискорбіемъ, ни нещастіемъ; которой наслаждается блестящимъ благополучіемъ, не щитая еще ни мало его великой наджды; которой иметъ высокое о себ мнніе, непокорный нравъ; и которой можетъ быть живучи съ людьми такого же свойства, подтверждаемъ ихъ примрами и вспоможеніемъ получаемымъ отъ нихъ во всхъ своихъ предпріятіяхъ.

Въ разсужденіи же другаго, положимъ, дражайшая моя сестрица что вы теперь не имете къ нему склонности; но сіе не совершенно доказываетъ, чтобъ вы не могли когда ниесть ощущать къ нему оной. Можетъ быть вы будете ее имть тмъ боле, чемъ въ сіе время мене имете. Онъ не можетъ уже ниже почитаться въ вашихъ мысляхъ, но можетъ возвыситься. Ничто толико не восхитительно, какъ видть щастливымъ образомъ исполняющіяся великія свои ожиданія. Могутъ ли они всегда быть таковыми, когда пріятное воображеніе не престанетъ превозносить ихъ превыше существенности? Женщина предающаяся ему, не открываетъ никакого недостатка въ томъ предмт, коему благопріятствуетъ; часто потому, что не усматриваетъ никакого въ самой себ; и мечтаніе сего великодушнаго легкомыслія не прежде изтребляется; когда уже весьма бываетъ поздо оному помочь.

Но положимъ, съ другой стороны, что подобная вамъ особа выдетъ замужъ за такого человка, коего дарованія не столь возвышенны какъ его, тогда какая женщина можетъ быть щастливе двицы Клариссы! Коликое удовольствіе будетъ она ощущать, длая добро! Сколь щастливо будетъ препровождать свое время, занимаясь собственными добродтелями и пользою всего того, что будетъ относиться къ ея познанію. Вамъ отдаютъ сію справедливость, дражайшая моя сестрица, что ваши естественныя и пріобртенныя дарованія доведены до столь возвышеннаго степени, что какъ для другаго такъ и для вашего благополучія, вс ваши друзья должны желать, чтобъ ваше вниманіе не ограничивалось на тхъ взорахъ, кои можно назвать изключительными, и совершенно личными.

Но разсмотримъ, относительно къ самимъ вамъ, слдствія сихъ взоровъ или того предпочтенія, въ которомъ васъ къ своевольцу подозрваютъ. Толико непорочная душа, какъ ваша, соединится съ самою порочнйшею его пола! человкъ сего свойства займетъ вс ваши старанія; онъ ежеминутно будетъ исполнять васъ безпокойствіями, какъ о немъ такъ и о васъ самихъ. Божественное и человческое могущество, самые священнйшіе законы; для него суть ни что, вы увидите его презирающаго все то, что есть почитаемаго людьми во всякое время и во всхъ мстахъ. Но чтобъ ему нравится, и сохранить для себя хотя нкую власть въ его сердц, то принужденными будете находишься отречься отъ всхъ похвалы достойнйшихъ вашихъ склонностей, вникать въ его вуусъ и удовольствія, оставлять добродтельныхъ своихъ собседовательницъ, обращаться съ его сообщниками! Можетъ быть будете вы оставлены вашими друзьями по причин безпрестаннаго поношенія его дяній. Надетесь ли вы, дражайшая сестрица, чтобъ съ такимъ человкомъ могли вы быть долгое время столь благополучны, какъ теперь? Естьли вы того не надетесь, то посмотрите, которую изъ настоящихъ вашихъ добродтелей вы намрены принести ему въ жертву, и которому изъ его пороковъ почитаете себя способною подражать, единственно токмо для того, дабы ему нравиться. Какъ можете вы истребить ту склонность къ симъ должностямъ, къ исполненію которыхъ вы ощущаете теперь толико кротости? И естьли вы уступите хотя единожды; то можете ли быть увренными въ томъ, на чемъ позволено вамъ будетъ остановиться.

Вашъ братецъ признается, что касается до пріятности особы, то г. Сольмсъ не можетъ сравнятся съ г. Ловеласомъ. Но что значитъ видъ въ глазахъ такой двицы, какъ вы! Онъ познаетъ также, что первой не иметъ поступокъ другаго: но сія выгода, безъ хорошихъ нравовъ, кажется ли вамъ заслуживающею мене разсужденія? Гораздо было бы превосходне для женщины, сочетаться бракомъ съ такимъ человкомъ, котораго бы она могла образовать поступки, нежели сыскать ихъ совершенно образованными ко вреду своихъ нравовъ; симъ то часто получаются достоинства, кои полагаютъ пріобрсти въ путешествіяхъ. Ахъ дражайшая моя сестрица, естлибъ вы со мною здсь находились, хотябъ во Флоренціи, отъ куда я пишу, въ Рим, или въ Париж, гд я также весьма долгое время прожилъ, и увидлибъ, какой плодъ большая часть нашихъ молодыхъ людей пріобртаютъ въ сихъ славныхъ городахъ, вы любили бы ихъ лучше таковыми, каковы они были при первомъ своемъ положеніи, когда полагаютъ, что природная ихъ грубость необходимо требуетъ чтобъ хать въ иностранныя земли, дабы изучиться учтивости.

По возвращеніи ихъ вы видите, какая бываетъ разность. Моды, пороки, разпутства, и часто болзни иностранныхъ земель, составляютъ совершеннаго человка. Присовокупите къ тому презрніе къ природной своей земл и къ тмъ, которые ее населяютъ, хотя самъ заслуживаетъ боле презрнія, нежели самый презрительнйтій изъ тхъ, коего онъ презираетъ; вотъ что вообще присовокупя къ тому наглость незнающую стыда, называютъ дворяниномъ путешествующимъ.

Я знаю, что г. Ловеласъ заслуживаетъ нкое изключеніе. Онъ дйствительно одаренъ отличными качествами и весьма свдущъ въ наукахъ. Онъ пріобрлъ почтеніе во Флоренціи и въ Рим; и его видъ, присоединившейся къ благородному и изящному его разуму, доставилъ ему великія выгоды. Но безполезно говорить вамъ, что когда своеволецъ одаренъ качествомъ то онъ не въ примръ опасне своевольца, не имющаго разсудка. Я присовокуплю также, что ето великая погршность г. Ловеласа, естьли онъ не пріобрлъ уваженія боле отъ знатныхъ особъ во Флоренціи живущихъ. Онъ впустился въ нкоторыя мотовскія предпріятія, которыя подвергнули опасности какъ его особу такъ и его вольность, и которыя принудили его знатнйшихъ друзей его оставить. Почему и пребываніе его во Флоренціи и въ Рим было гораздо короч, нежели сколько пробыть онъ тамъ разполагался.

Вотъ, что я могъ сказать о г. Ловелас. Для меня гораздо бы было пріятне когдабъ справедливость позволила мн засвидтельствовать о немъ совершенно сему противное. Но что касается вообще до совершенныхъ своевольцовъ; то я, которой дйствительно ихъ знаю, и которой не токмо извстенъ о томъ, что они завсегда питаютъ въ сердцахъ своихъ нкое коварное противъ вашего пола намреніе, но что часто и весьма щастливо въ ономъ успваютъ; я почитаю за долгъ присовокупить здсь нкоторыя размышленія о семъ презрительномъ свойств.