Сидорова сомнения не было - просторные кожаные куртки предполагали наличие спрятанных под мышками пистолетов. У одного из них Сидоров заметил на поясе широкие ножны кинжала. У старшего на плече висел короткий автомат.

Впрочем, обнажать оружие чеченцы не торопились, справедливо считая, что бомжи это не те противники, которым надо грозить пистолетами или ножами. Бомжи и от одного их грозного вида в штаны накласть должны.

Сидоров вначале решил подобраться к окну, где рядом с эмалированной кружкой с остатками вчерашней водки, стояла пустая бутылка с красивой ламинированной этикеткой, но передумал. Не увеличивать надо расстояние между ним и врагом, а сокращать. Пустая бутылка неплохое подспорье в драке, но она не огнестрельное оружие, из бутылки не постреляешь. Добиться результата можно только подобравшись поближе и попытавшись первым же ударом вывести из строя хотя бы одного противника. Сидоров шагнул к бандитам.

–  Э! Стой, гдэ стаиш, - прикрикнул на него старший. Сидоров послушно остановился.
– Нэ знаю кто ты такой, но ты нам нэ нужен.

Нам нужен он.
– Чеченец ткнул пальцем в бледного Альфреда.

–  Вот незадача!
– посетовал Сидоров, делая еще один осторожный шаг вперед.
– И мне он нужен. Как быть? Альфред, ты сегодня гвоздь программы. Всем нужен…

–  Стаят, я сказал!
– Чеченец взялся за ремень автомата.
– Исса, разбэрись с ним.

Исса, которому было дано это указание, ухмыльнулся, ловко выхватил из ножен кинжал и медленно двинулся на Сидорова, рисуя клинком в воздухе восьмерки. Сидоров сделал вид, что напуган до смерти, пятясь назад, уклонился от очередной сверкнувшей дуги, перехватил руку чеченца, выкрутил ее и, завладев кинжалом, воткнул стальное жало в ложбинку между черной головой и смуглой шеей.

Ого, удивился он сам себе, не забывается вэдэвэшная наука!

Все произошло очень быстро, буквально в несколько секунд, но когда

Сидоров поднял обмякшее тело поверженного врага, прикрывшись им, как щитом, он услышал какую-то игрушечную очередь нерусского автомата и почувствовал, что чеченские пули ударили в уже мертвого Иссу. И вдруг снова: та-та-та-та. Уже не игрушечная очередь, по звуку -

Калашников. Чеченец, сжимающий в руках короткий автомат, рухнул, как подкошенный.

Это стрелял Окрошка. Он стоял, уперев плечо в дверной косяк, а единственную ногу в порог. И стрелял, стрелял, стрелял. Пули разлетались веером, попадая куда попало, вгрызаясь в стены и в потолок, рикошетя от мозаичного пола. Несколько отрикошеченых пуль принял все тот же Исса. Альфред в самом начале заварухи юркнул под стол, чуть не свернув столешницу из ДСП, а чеченец, который пытался его оттуда вытащить получил пулю в зад и теперь, забившись в угол, тихо скулил и, по-видимому, молился своему Аллаху, закрыв глаза и ожидая смерти. А Окрошка все стрелял и не мог остановиться, наверное, его указательный палец свело судорогой. Такое бывает очень часто у людей, впервые стреляющих из автомата Калашникова. Слава богу, понизу пришлось только начало его длинной очереди, остальные пули шли верхом, били в потолок, сыпя на головы Сидорова, подраненного в зад чеченца и мертвого Иссы куски отколотой штукатурки и известковую пыль.

Наконец патроны в рожке закончились, и воцарилась полнейшая тишина. Окрошка стоял, ошарашено глядя на автомат, его глаза сошлись у переносицы, а сиреневые губы беззвучно шевелились. В углу тихо поскуливал чеченец.

–  О, бля! Заклинило…, - наконец выдавил из себя Окрошка и оторвал от спускового крючка скрюченный побелевший палец и поднес его к глазам.
– Чуть пальца не лишился. Вот зараза!

–  Молодец, Окрошка, - похвалил его Сидоров.
– Вовремя на помощь пришел.

Он прошел мимо одноногого автоматчика, который никак не мог оторвать взгляда от своего онемевшего пальца и, подойдя к раненному чеченцу, который смотрел на него глазами обреченного ягненка, коротко рубанул ребром ладони по его горлу. Чеченец моментально умолк и сполз по стене на пол.

–  Вылезай, Альфред, - позвал Сидоров 'родственника'.
– Эй,

Альфред, ты живой там?

Лист ДСП зашевелился и Альфред выполз из-под него наружу. Обозрев поле сражения, он вдруг истерически захохотал, указывая пальцем на мертвых чеченцев:

–  Это они! Ха-ха-ха! Это те самые! Ха-ха-ха-ха! Они мертвые, а я опять живой! Ха-ха-ха!

Сидоров с размаху залепил Альфреду пощечину. Тот безумными глазами посмотрел на Сидорова и замолчал.

–  Уходить надо. Всем.
– Сидоров повернулся к Окрошке.

–  Вот зараза!
– Окрошка показал Сидорову скрюченный палец, пожаловался.
– Не чувствует пальчик ни хрена!

–  Пройдет. Уходить надо. Ты меня слышишь? А, Окрошка?

–  Чего?

–  Уходить надо, говорю. Собери народ. Мигом…Да брось ты автомат. На вот, - Сидоров наклонился и, подняв с полу брошенные

Окрошкой костыли, сунул их ему в руку, отобрав автомат.
– Пострелял малость и хватит.

–  Слушаюсь, товарищ командир.
– Окрошка ощутил себя, по меньшей мере, заместителем командира полка.
– А здорово я их покрошил, а,

Ляксеич?

–  Здорово, здорово. Если бы не ты, нам бы каюк.

–  Бывало в Афгане…, - начал Окрошка, но, натолкнувшись на строгий взгляд Сидорова, понял.
– А, ну да! Пошел я, бродяг соберу.

–  Их четверо было…, - ни с того ни с сего брякнул Альфред.

–  Да?
– взглянул на него Сидоров.
– Молодец, соображаешь.

–  Тогда их четверо было, - уточнил Альфред.

–  И сейчас наверняка четвертый в машине сидит.

–  В машине?

–  Не пешком же они сюда пришли.