Подобная манера подачи материала размагничивала, но некоторые из сказанных вещей волей-неволей застревали в голове отдельными, несвязанными между собой, обрывками.

Пила лекции по ТОЭ не пропускал, сказанное под диктовку успевал записывать, и в том, куда и как бегут сильные токи разбирался от природы хорошо.

…Меттус не обращал внимания, что все мы списывали. Подходил к экзаменующимся, спрашивал, как думается. Ему отвечали, что думается прекрасно, лучше и не надо. Хорошо бы только, чтобы и дальше никто не мешал списывать. В парте у меня лежал, пронесенный с собой учебник Атабекова. Списал я быстро. Раз пять прочел, повторил про себя и уселся перед старшим преподавателем.

Память великая вещь. Рассказывал я, не заглядывая в списанное из

Атабекова.

– Ответами вашими я удовлетворен. – сказал Альберт Александрович.

– Послушаем теперь, как вы ответите на дополнительные вопросы.

Я перевел дыхание.

– Скажите, в чем сущность метода симметричных составляющих?

Мне повезло. Метод симметричных составляющих как раз застрял в голове именно так, как об этом поведал на лекции Меттус.

– Та-ак… – Альберт Александрович улыбнулся. – А сейчас ответьте мне, какое из ряда вон выходящее событие происходит в цепи "эр-эль-цэ"?

– Вы имеете в виду емкостной эффект? – Я сделал умное лицо.

Мне не просто повезло. Мне крупно повезло. Емкостной эффект тоже засел во мне с лекции.

– Да, да… – Меттус расплылся от удовольствия. – А теперь для проформы, – он посмотрел на меня извиняющимися глазами. – изобразите в операторной форме методом контурных токов уравнения цепи "эр-эль".

Такие уравнения для Пилы, что для меня сага о Коминтерне.

Я попался. Меттус смотрел с полминуты, как я застыл с ручкой в руке, вглядываясь, как баран на новые ворота, в схему. Да забодай коза эти контурные токи! Альберт Александрович что-то понял.

Придвинул к себе листок с ответами и сказал:

– Вы перезанимались.

Я промолчал.

– Я ставлю вам отлично. – Альберт Александрович вручил мне зачетку. – Ответили вы лучше всех.

Лучше бы он не говорил последних слов. Потому, что их слышал и

Пила, который готовился вслед за мной отвечать.

Он получил четверку и дня два я не решался смотреть ему в глаза.

– Пила сказал, что у тебя просто язык подвешен. А так ты… -

Витька Варвар передавал настроение Пилы. – Особенно понтовался он из-за того, что Меттус додумался сказать, что ты ответил лучше всех на потоке.

Пила прав. Хотя язык тут ни причем. Надо учить уроки. День и ночь. И тогда будет все хорошо и отлично.

Если Меттус по стечению вопросов принял меня за книжного червя, то заведующая выпускающей кафедрой Майя Николаевна Выползова воспринимала мою особу намного проще. На ее лекции я вообще не ходил, встречались мы только в коридоре. Не посещал занятия по экономике энергетике не только потому, что предмет излишне примитивен, но еще и потому, что сама завкафедрой казалась мне специалистом схематичным.

На экзамене она спросила про структуру управления тепловой электростанции, а я ей в ответ:

– Уместно напомнить о трудностях, которые сопровождают изыскания советских ученых, работающих над проблемами термоядерного синтеза. Я без зазрения совести отвергал структуру управления электростанции, как мелочь, мешающую понять, над чем действительно следует задуматься. – Установки ТОКОМАК – будущее энергетики… Но проблема в том, что…

– Достаточно. – осадила меня Майя Николаевна. ТОКОМАКи хоть и крыть нечем, но в моей редакции они ей решительно не нравились. Она отправила меня с глаз долой, поставив четверку.

Был случай и другого рода. Со второго курса за мной хвост по электрическим машинам. В электромашинах я ни капли не соображал – слова из курса не поддавались запоминанию. До третьего курса все мы были студентами инженерно-экономического факультета, с 71-го наши две группы передали в ведение чистых энергетиков. Декан энергетического факультета Сергазы Жиенкулов и его заместитель

Михаил Пак взялись за задолжников.

Я дважды просил направление на пересдачу у Пака. Тот отправлял меня играть в футбол. Пришел я и в третий раз к замдекана. Он и в третий раз погнал меня на стадион.

Вернулся домой к двенадцати.

– Сдал электрические машины? – спросила мама.

– Никогда мне не сдать эти долбанные машины. – Сказал я и улегся на кровать.

– Почему?

– В третий раз направление на экзамен этот засранец не дает.

– Кандай засранец?

– Есть там один. Пак, замдекана.

– Почему Каира не попросил с ним поговорить?

– Сколько может он просить за меня? Каиру Махметовичу я надоел.

Исполняющий обязанности доцента кафедры теплоэнергетических установок Каир Махметович Омаров уважает моего отца. Но надо знать меру. Он и без того немало сделал для меня.