–  Звучит солидно.

–  У него борода.

–  Можно сбрить.

–  Я хочу тебя попросить об одном одолжении. Позвони мне в половине пятого. Если я отвечу: «Поезжай на Аммерзее без меня», тогда все в порядке. Но если скажу: «О'кей, я тоже поеду в Шварцвальд», ты должен немедленно меня забрать. Мы идем в «Дукатц». Ну, выполнишь мою просьбу?

–  Ясное дело. Я позвоню тебе, как только мы закончим дела у Стефана.

Я набрал домашний телефон Клаудии. Первые три цифры совпадают с номером Александры. Ведь дом тот же самый.

–  Кох слушает, - сухо прозвучало в трубке.

–  Тебе нездоровится или что?

Клаудия рассмеялась.

–  Нет, ничего особенного.

–  Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– спросил я и вышел с трубкой за дверь. На Ханс-Сакс-штрассе было тише и спокойней, чем в салоне.

–  Почему ты позвонил? У тебя есть ко мне какое-то дело?
– поинтересовалась Клаудия.

–  Я хочу тебя кое о чем попросить, точней, речь идет о Кае. По-моему, я немного огорчил мальчишку.
– Тут я рассказал ей, что произошло в Английском саду.

–  Что же ты теперь от меня хочешь?

–  Сорри, Клаудия.
– Почему она так резко разговаривает со мной?

–  Томас, я не сержусь. Я только… ну, просто… понимаешь, я не могу…

Неужели у нее нет никого, кто мог бы ее утешить?

–  Может, мне приехать?
– спросил я.

–  Это очень любезно с твоей стороны, Томас.
– Клаудия попробовала засмеяться, но это ей не удалось.
– Но только я хочу побыть одна. На меня все так внезапно обрушилось, а я не такая сильная, какой, возможно, всем кажусь. И теперь все эти вещи, которые всплывают на свет… Я-то думала, что хорошо знаю Александру. Думала, что знаю ее вдоль и поперек.

–  Что ты имеешь в виду?

Я услышал, как она высморкалась.

–  Уже пятнадцать, - да что я говорю?
– почти двадцать лет она была моей подругой.
– Клаудия, кажется, отпила глоток воды.
– Мы вместе поступили в университет. Она носила брюки, как Марлен Дитрих, тогда так еще никто не ходил, и я сказала ей, что это клево. Вот так мы и познакомились, можешь себе представить? А теперь это. Она влезала в долги, жила как Екатерина Великая, сорила деньгами.
– Клаудия всхлипнула, похоже, прижала платок к губам.
– Извини, что ты теперь обо мне подумаешь?

–  Я думаю, ты просто образец стойкости.

–  Теперь я спрашиваю себя, можно ли было вообще ей доверять? И доверяла ли мне Александра? И была ли вообще между нами дружба, собственно говоря?

–  Тебе известно, кто был ее последним любовником?

Молчание в трубке. Потом неуверенно:

–  Значит, ты тоже не знаешь? Я этого не понимаю. Ведь Александра никогда не делала тайны из своих романов с мужчинами. На этот раз все по-другому. Может, это было что-то серьезное?

–  Абсолютно точно, что нет. Об этом она мне все-таки сообщила.

Клаудия опять всхлипнула. Вероятно, ее нервы и вправду на пределе.

–  Она мне наверняка бы все рассказала в ближайшее время. А теперь уже поздно. Как мне хочется ее обнять, понимаешь, как раньше, когда мы еще были совсем близкими подругами!

Я перестал ее понимать.

–  Когда она позвала меня в «Вамп», после моей жизни в Мериленде и социальных исследований, я была абсолютно раздавлена морально. Все, что я делала до этого, пошло коту под хвост, и я вообще не имела представления, как мне жить дальше. Тут Александра устроила меня на эту работу. Сначала, естественно, с испытательным сроком. Но у меня все сразу пошло как надо. Действительно, потрясающая помощь с ее стороны!

Я прислонился к стенке у двери салона и стирал рукавом рубашки высохшие дождевые капли-следы ночной непогоды - с серебряной таблички «Томас Принц. Уход за волосами». Я вспоминал. Александра прервала тогда учебу из-за своей беременности. Она тоже изучала социологию. Клаудия целеустремленно продолжала учиться, университет закончила с отличием, но без всяких перспектив устроиться на хорошую работу. Между тем у Александры уже был в журнале собственный кабинет. Вот тогда она и помогла своей подруге поступить в редакцию. Клаудия была посторонней в издательском деле, так что ей невероятно повезло. Александра же смотрела на свой поступок как на нечто само собой разумеющееся, она считала себя обязанной поддержать подругу и не делала из этого никакого подвига.

–  Не упрекай себя ни в чем, Клаудия, - успокоил я ее.
– Ты была ей хорошей подругой, я точно знаю. А когда кто-то вот так внезапно уходит из жизни, всегда остаются вещи, которые хочется исправить или выяснить. Это нормально.
– Мои слова прозвучали как вполне доброкачественный бальзам на раны.

Из салона вышел клиент. Без слов мы кивнули друг другу. Он отправился вниз по Ханс-Сакс-штрассе, любуясь на свое отражение в стеклах витрин.

–  Томас, ты единственный, с кем я могу так говорить.