— Он вовсе не мой герой, — по многолетней привычке Шеннон принялась заплетать в косу длинные золотистые волосы. — Начинай свой рассказ, Джон.

Несколько минут Джон, как зачарованный, следил за плавными движениями ее руки, а затем начал свой рассказ.

— Мой отец был человеком своенравным. Когда-нибудь я расскажу о нем подробнее. Сейчас достаточно сказать, что он был своенравным. Мама знала об этом, когда выходила за него замуж. Но она не могла предположить… насколько это усложнит их жизнь.

— Они англичане?

— Да. Но мать моего отца была француженкой. — Джон натянуто улыбнулся и прибавил: — Для Кахнаваки это имеет значение. Он питает склонность к французам, а не к англичанам.

Шеннон вспомнила историю гибели саскуэханноков… Возможно, ее ускорила тайная встреча с французами…

Она вздрогнула.

— Он не должен доверять им, — вырвалось у нее непроизвольно.

— Согласен.

— Продолжай, Джон.

— Мой отец отправился в Америку по торговым делам моего деда. Дед надеялся, что путешествие и трудности, встречающиеся в пути, обуздают его нрав. Но он ошибся. Отец влюбился в девственную природу. Фактически, он так и не вернулся к матери.

— Он не послал за своей семьей?

— Нет. Он прислал деньги, чтобы обеспечить нас… по долгу совести. Но мама потратила их на собственные поездки. Она переехала в Нью-Плимут.

— Твоя мать, должно быть, удивительная женщина.

— Да. Даже отец был потрясен. Его не интересовал Нью-Плимут, и он перевез нас в Нью-Амстердам. Здесь постоянно находился компаньон отца, торговец Питер Ван Хорн. Он присматривал за нами, когда отец бывал в отъезде. А уезжал он часто и надолго. Однако, мне посчастливилось хорошо узнать его. Мой отец по-своему был добрым человеком.

— Когда он умер?

— Около семи лет назад. Уже на смертном одре он признался, что у него есть еще одна жена, — лицо Джона исказилось от боли.

— О! — не удержалась от восклицания Шеннон.

Джон холодно кивнул.

— Можешь представить, что там было. Если бы он не умирал, я, наверное, задушил бы его собственными руками.

— Какое потрясение для твоей матери!

— Это еще не все. Он не просто пренебрегал ею, — слегка прихрамывая, Джон начал ходить по комнате. — Он не был верен ей. Я не раз слышал, что французы женятся на индианках, нo…

— Она была индианкой? — поразилась Шеннон. — А как ее звали?

— Оджибва. После смерти отца мама отправила меня на ее поиски. Я должен был сообщить ей, что она овдовела. Мама сочувствовала ей, она была удивительной женщиной. — Джои остановился, расправил плечи. — Это предыстория моей встречи с Кахнаваки. Я путешествовал в глубине страны, где был вовлечен в драку с бандой индейцев-шони. Они бы прикончили меня, если бы не Кахнаваки. Мы с ним бились бок о бок. Кахнаваки прекрасно владеет ножом, я — кулаками. Мы здорово дрались, но были в меньшинстве.

Шеннон видела, что воспоминания о том бое захватили его.

— А сколько было шони? — застенчиво спросила она.

— Восемь, — Джон усмехнулся. — Правда, с ними был пленный, которого нужно было охранять. Поэтому с нами дрались только семеро, но…

— Семеро против двоих!

— Да, драка была что надо. Временами мне казалось, что меня вот-вот убьют. Потом мы стали их теснить. Это нас опьянило. Кахнаваки был похож на сумасшедшего. Наверное, это роднит вас. Глядя на него, и я дрался, словно одержимый. В конце концов, мы их разогнали.

— Здорово!

— Я думал, мы отправимся залечивать раны, но у Кахнаваки были другие планы. Он совсем плохо говорил по-английски, я не знал ни слова по-ирокезски; тем не менее, он умеет быть убедительным. Он сказал, что мы должны освободить пленника шони. Им был сын одного высокопоставленного мохаука. Кажется, — по лицу Джона пробежала тень неудовольствия, — Кахнаваки спас мою жизнь из корыстных побуждений. Он нуждался в помощнике для освобождения пленника.

— Саскуэханноки — союзники мохауков?

— Мохауки входят в союз ирокезов. С этой точки зрения они и саскуэханноки — враги. Но у Кахноваки было «видение», как он это называет. Первый шаг — снискать доверие мохауков — был блестящим. Когда мы вернули юношу родителям, с нами обращались, словно с членами семьи вождя.

— С тех пор ты и Кахнаваки — друзья!

— Он привел меня в большой вигвам своей матери. Я понравился его отцу, почтенному вождю, и он многому научил меня. Мне хотелось остаться. Но я был нужен матери и Мередит. Мне было предначертано быть хорошим сыном и братом, даже тогда…