Шеннон легко рассмеялась.

— Ты опередил свое время на сотни лет, — в ее грудном голосе послышались хрипловатые нотки. — Я очень рада видеть тебя. Я так за тебя беспокоилась. Все обошлось? А где Кахнаваки?

— Он с Малиновкой. Он хотел пойти со мной, чтобы найти тебя, но я знал, что Герцогиня не даст тебя в обиду.

— Она даже пыталась накормить меня, — Шеннон внимательно вглядывалась в лицо Джона. В нем было что-то новое: то ли изменилось выражение глаз, то ли тверже стала линия рта. Она не могла понять, и это вызывало беспокойство. Его лицо, чувственное, страстное, таинственное, волновало ее. — Что случилось? Что-то изменилось?

— Это так заметно? — поразился Джон. — Сядь рядом со мной, Шеннон. — Да, кое-что произошло…

«Родился ребенок?» — Она подумала, что только чудо появления на свет нового существа могло привести в восторг такого сурового человека, как Джон.

— Я хочу разделить с тобой свою радость, Шеннон. Я хочу… делить с тобой… все… — Он провел пальцем по ее стройной ноге.

— Вы с Кахнаваки отправились на поиски убийцы, — Шеннон вспыхнула, когда его палец погладил внутреннюю часть бедра. — Вы нашли его?

— Я думал, нам придется долго преследовать его.

— Но ведь вы знали, кто он?

— Знали. Он всегда причинял беспокойство… Они взяли его в плен во время «траурной войны». Ты слышала о такой?

— Нет.

— Долгие годы сенеки воевали с северными племенами. В одной жестокой схватке погибло несколько детей. «Траурные войны» велись не ради мести, а как средство захвата детей, чтобы заменить погибших.

— Вы воруете детей?

— Обычная практика. Мне тоже это кажется странным, но здесь так принято. Этот ребенок был испорченным и обидчивым. Он и до этого причинял неприятности своему племени. К несчастью, его приемные родители — люди могущественные. Они всегда защищали его.

— И что было дальше?

— Мы остановились на отдых часа через два после того, как покинули деревню. Кахнаваки готовился к худшему: к панике, которую могло вызвать у его народа крушение надежд на мирную жизнь, когда, как из-под земли, перед нами появилась группа индейцев-сенеки. Оказывается, наша охрана заснула. Одно это могло привести в уныние. Как сказал Кахнаваки, неподходящее время, чтобы умирать. Он ждет своего первенца, мне… — Джои нежно погладил Шеннон по щеке, — только что посчастливилось встретить женщину, с которой я мечтаю прожить всю свою жизнь. Совсем неподходящее время, чтобы умирать.

— Я счастлива, что ты жив.

— Я тоже. Но в то мгновение показалось, что все против нас. И то, что мы захвачены врасплох, и то, что один из воинов, такой здоровый малый, был тем, с кем совсем недавно мне пришлось столкнуться. Из-за него я сломал ногу.

— Как я его ненавижу!

— Он чуть не разорвал меня на части. Его женщина — свидетель… нашей… ссоры. Она во многом виновата. Никогда не забуду, как она вопила на него, подстрекала, даже, когда он лежал без сознания…

— Подожди, подожди! — Шеннон метнула на него подозрительный взгляд. — Разве ты не говорил, что победил в той схватке? Что он пострадал больше тебя?

— Сначала я не почувствовал, что у меня сломана нога. Мы свалились с насыпи. Наверное, тогда она и сломалась. В любом случае, тогда победил я. И, когда я увидел его вчера вечером, сразу подумал, что новая схватка неизбежна. На этот раз с ним был его старший брат.

— Он был здоровым парнем, и с ним был его старший брат? — повторила Шеннон, широко улыбаясь. — Раз ты сидишь здесь, можно заключить, что или вы не дрались, или Кахнаваки помог тебе?

— На долю Кахнаваки приходилось еще пять воинов, — рассмеялся Джон. — Но, к счастью, стычка не состоялась. Вперед выступил их вождь и говорил с Кахнаваки. Он говорил о мирном разрешении конфликта. Он предлагал мир.

— Какое облегчение!

— Больше, чем облегчение. Намного больше. Впервые в жизни один из старших по возрасту вождей принял точку зрения Кахнаваки. Мы все здесь переживали, что сенеки откажутся от дальнейших переговоров с нами. Но оказалось, что сенеки беспокоились больше нас. Они боялись, что семья Кахнаваки будет оскорблена, и он откажется вести с ними мирные переговоры. Видишь, как все обернулось?

— Они оценили Кахнаваки?

— И высоко. Они назвали его «Провидцем» и сказали ему, что не хотят вражды между союзом ирокезов и саскуэханноками. До сих пор они звали его «Младшим братом», и, казалось, посмеивалась над его планами и видениями.

Шеннон была поражена и надеялась, что эта неожиданная встреча пробудит ее возлюбленного. Но опять помешали ее знания о будущем, и она спросила слабым голосом: «А как же месть? Кровавая месть?»

— Поразительно, но они передали убийцу в наши руки. Они просили Кахнаваки поступить, как он сочтет нужным, но сохранить мир. Они дали понять, что подтверждают его права безоговорочно.