– Сдачу? Какую сдачу?

– Вчерашнюю, - испуганно сказал Кирилка и стал показывать на сложенный за стеклом прилавка чай.
– Мы с Вовкой вот этот покупали... Самую махонькую пачку.

Но продавщица знать ничего не знала о сдаче. Зевнув, ответила:

– Не мешай мне работать, - и принялась укладывать на полку разные банки, коробки, бутылки.

Кирилка был слишком робок, чтобы вступать в споры, объяснять.

Понурившись, отошел от прилавка. Но для него все было кончено: сдачу - четыре рубля восемьдесят пять копеек - ему не хотели отдавать... А может, он просто потерял деньги?

Ему даже в голову не пришло, хотя это прямо бросалось в глаза: продавщица за одну ночь выросла по крайней мере на целую голову и похудела не меньше чем в два раза. Она сделалась худой и высокой, настоящая жердь. А вчерашняя была похожа на пузатый бочонок.

Нет, этого Кирилка не заметил. Ему было не до того. Он понимал одно: вернуться к тетке с одной пачкой, пусть даже самого лучшего чая, нельзя. Нельзя ни под каким видом. А что делать дальше, он не знал...

Глубоко вздыхая, он побрел в школу. Больше идти было некуда.

Однако пришел он слишком рано. Школьные двери были открыты, но учеников пока не было. И казалось, школа еще не пробудилась после ночного сна - так непривычно тихо было здесь.

И зеркало в раздевалке. И ряды вешалок за высоким деревянным барьером. И маленький книжный киоск, где можно было купить тетрадку или перо. Все как-то странно присмирело. И, может, потому, что кругом все было чересчур тихо, Кирилка тоже на цыпочках тихо подошел к вешалке и зацепил пальтишко за свой постоянный крючок.

В это утро он видел школу как будто первый раз. Он медленно шел по коридору нижнего этажа и читал надписи на классных дверях.

Вот первый класс "А". Тот самый, где учатся они все: Кирилка, Петя и Вовка. Дверь слегка приоткрыта.

Кирилка заглянул внутрь. Ничего нового он не увидел. Все ему здесь знакомо, до последнего гвоздика на стене. Но потому, может быть, что было еще слишком рано и лучи утреннего солнца косо падали на парты, на учительский столик и на желтый пол, лакированная поверхность всех этих знакомых ему предметов отражала ослепительное сияние, и весь класс светился какой-то необыкновенной чистотой.

И Кирилка с легкой, ему самому непонятной печалью смотрел на этот класс, где ему всегда было так хорошо.

Потом он прикрыл дверь своего класса и поднялся на следующий этаж.

И снова прошел весь коридор, с одного конца здания до другого, читая все надписи на классных дверях. Чем выше он поднимался, тем старше становились классы на этажах. А на четвертом, последнем, были только восьмые, девятые и десятые, и там учились, безусловно, самые умные и знающие девочки и мальчики их поселка. Там была и пионерская комната. И комната для приготовления уроков. И еще какие-то кабинеты, куда Кирилка не посмел заглянуть.

Как будто впервые он видел эти просторные коридоры, похожие на длинные светлые залы, эти знакомые классы, эти огромные прозрачные окна. И даже пальма с широкими листьями, которая стояла в зеленой кадушке у одного из окон коридора, показалась ему красивой, хотя прежде он не обращал на нее никакого внимания.

Осторожно провел он пальцем по тому листу, который ниже других склонился к полу, и увидел, какая ярко-зеленая полоса осталась на его пыльной поверхности. Тогда Кирилка хорошенько протер ладошкой весь пальмовый лист. И пальма задрожала, затрепетала до самой макушки, будто благодарила его за такую заботу.

– Посмотрись в окошко!
– прошептал Кирилка и слегка повернул к свету чистый пальмовый лист.

А в окне можно было увидеть: налево - завод с его новыми стеклянными корпусами и высокой кирпичной трубой, а направо - заводской парк, что спускался прямо к реке. Напротив же как на ладони был весь поселок. Прямые улицы, одинаковые садики, одинаковые дома. Только того дома, где жили Кирилкины тетка и дядя, нельзя было разглядеть из окон школы. И Кирилка был этому рад.

Потом Кирилка стал считать окна на одном из четырех этажей школы, потом помножил их на все этажи. Это была самая трудная задача, которую Кирилка когда-нибудь решал. Но он решил ее... Ведь не зря же у него по арифметике теперь была пятерка! И когда он громко, вслух произнес полученное число, то изумился, как много окон в их школе. И он подумал: это нарочно позаботились сделать столько окон, чтобы светло и солнечно было в каждом классе, и во всех коридорах, и на всех этажах...

Так много солнца и света было в их школе, а Кирилка думал о том, как жалко будет ему расставаться со школой, с учительницей Клавдией Сергеевной и со всеми ребятами, особенно с Петей Николаевым и Вовой Чернопятко.

Когда Кирилка снова спустился к себе на первый этаж, школа уже гудела сверху донизу, хлопали входные двери, старшая пионервожатая Зина бегала по всем четырем этажам, и оглушительный звонок возвестил начало школьного дня.

Кирилка, как всегда, сел за парту и, по примеру Пети, еще прежде чем в класс вошла Клавдия Сергеевна, вынул из портфеля тетрадь, книги, пенал.