– Обязательно построим! И такой канал, и еще многое, многое другое...

Но сегодня Пете и мечтать не хочется. Он молча смотрит на зеленый свет лампы. А мама, тоже молча, смотрит на него. Потом спрашивает:

– Ты о чем, Петя? О чем ты все думаешь? Ну иди ко мне, мальчик. Садись рядом...

Но Петя не трогается с места. И вдруг, казалось бы ни с того ни с сего, говорит:

– Теперешние пираты тоже только грабят и убивают?

Мама, которая ничего не знает о пиратской стране Гонделупе, просто не понимает Петю.

– О каких пиратах ты спрашиваешь? Нет теперь пиратов...

– Они есть, - печально говорит Петя.
– Они есть... Только страну их очень трудно отыскать на карте...

– Давай поищем вместе, хочешь? Вместе всегда легче, чем одному...

И все стало бы совсем хорошо, если бы в эту минуту не зазвонил телефон. Веселый папин голос прокричал в телефонную трубку:

– Я уже свободен! Скорей одевайтесь и бегите в кино... Мы успеем, осталось семь минут. Я буду у билетной кассы...

И мама с Петей, забыв о пиратах и о стране, которую трудно отыскать на географической карте, поскорее оделись и побежали в клуб, где у билетной кассы их ждал папа.

И Кирилка с Вовкой тоже были в кино. Посмотрев один сеанс, они - двое на один билет (на второй у них денег не хватило) - сумели пробраться в зрительный зал еще раз. Они попытались туда пролезть снова, на третий сеанс, но, к великому сожалению, билетерша их заметила и с позором вывела из клуба.

Ну и что ж! Ничего страшного! Все-таки они насмотрелись всласть и теперь могли рассказать всю сказку про чудесную щуку и Емелю с начала и до конца.

– Ух, мне бы такую щуку!
– с жаром восклицал Вовка, когда они из клуба шли домой.
– Уж я бы ее тогда попросил...

А время уже было позднее, и вечерние сумерки перешли в зимнюю ночную темень.

– И я бы попросил!
– вторил ему Кирилка.
– И я бы...

– Я бы знаешь что? Знаешь... Я бы ее попросил!..
– кричал Вовка, то и дело шлепая Кирилку по спине.

Только у Вовки было слишком много разных желаний. Он не мог их выразить обычными человеческими словами. Он лишь кричал на всю улицу так, что редкие прохожие, которые им встречались, с удивлением оборачивались, невольно провожая глазами краснощекого крикуна.

В начале двенадцатого Кирилка добрался наконец до дома. "Ох и денек же был!" - подумал он и вдруг нащупал чай, о котором совершенно забыл и который таскал в кармане с самого утра. А где же сдача? Сдача с пяти рублей. Но сколько Кирилка ни шарил по карманам, за подкладкой пальто и даже зачем-то в шапке, денег он не нашел. Тут он вспомнил, что впопыхах не взял их у продавщицы. Но как вернуться без денег домой? Что скажет тетка?

И Кирилка побежал обратно к магазину по пустым улицам поселка. А как лаяли на него собаки, выскакивая из каждой подворотни! И как больно он ушибся, зацепившись валенком за выбоину и растянувшись на дороге!

Но, разумеется, магазин был уже закрыт. Вместо многих ярких лампочек через широкие окна виднелась лишь одна-единственная. Она освещала пустые теперь прилавки, полки и все тихое, непривычно безлюдное помещение.

Обратно домой Кирилка брел медленно-медленно. Он оттягивал минуту, когда ему придется признаться тетке в том, что он позабыл у продавщицы сдачу...

Но дома, к счастью, все спали. Крадучись, Кирилка пробрался в комнату и, не раздеваясь, улегся на свое место.

Что-то будет с ним завтра? Что он ответит тетке, когда та посмотрит на него колючими глазами и спросит: "А сдача? Где сдача, негодный мальчишка?"

Ох! Но ведь деньги не пропали. Он просто забыл их взять у той продавщицы. Он помнит это. И ведь она вернет их!

Магазин открывается только в восемь. Но он встанет гораздо раньше, пока тетка еще не проснулась. Он дождется возле магазина и, когда тот откроется, получит обратно деньги, отнесет тетке и как раз успеет к девяти в школу. Да, да, да, так он и сделает.

Эта мысль немного успокоила Кирилку.

Но все равно спал он тревожно. То и дело просыпался, поднимал от подушки голову, смотрел на окошки, боясь пропустить серый утренний рассвет...

Глава двадцатая

Кляксы снова капают на тетрадь

Когда Кирилка выскочил из дому, краешек неба уже засиял, а снег на крышах стал медленно розоветь.

И тетка, и дядя, и двоюродный брат Генечка, и соседи - все еще спали. Было очень рано. Солнце только всходило, и кое-где на улице поселка горели ночные фонари, но свет их сейчас был чуть виден.

Ровно в восемь магазин открыли, и Кирилка кинулся к прилавку штучных товаров:

– Тетя отдайте мою сдачу...

Продавщица удивилась: