– Читал про это восстание!
– воскликнул, в свою очередь, Янсутский, разваливаясь на диване.
– Но только пожара пока еще не видать.

– Пожар!..
– повторил громогласным голосом Долгов.

– Почему вы так уверены в этом?
– спросил его генерал мягко вежливым тенором и в то же время, налив и пододвинув Долгову бокал шампанского, присовокупил: - Не угодно ли вам вина?

– Благодарю!
– сказал тот и залпом выпил вино, не разбирая даже того, что он пьет.
– С кем имею я честь говорить?
– прибавил он.

– Я - Трахов, а это - господин Янсутский!
– отрекомендовал генерал.

– А я - Долгов!
– воскликнул Долгов.
– Пожар оттого...
– продолжал он без перерыва, - теперь Герцеговина... Там Черногория... Сербия... Румыния!.. Словом, весь славянский мир с Россией во главе...

– Но зачем же России тут ввязываться?
– перебил его Янсутский.

– Для того, - закричал уже Долгов, - что это историческое призвание ее!.. Пришло время резко определяющих себя народностей: славяне, германцы, романские племена, англосаксы. Это выдумал Наполеон III и предугадал.

– Черт с ним, с его предугадыванием!.. Он лучше бы предугадал не драться с немцами, и Франция не поплатилась бы миллиардами...
– возразил Янсутский.

– Я сам Наполеона всегда ненавидел и говорил, что он ничтожество, что в нем капли нет крови Наполеона Первого, но в этом он прав: Россия должна обособить славянский мир!
– кричал Долгов.

– Позвольте-с!
– тоже воскликнул не тише его Янсутский.
– Какую же выгоду Россия получит через это?

– Выгоду торжества духа!
– воскликнул Долгов.

– Это верно!..
– поддакнул ему генерал.

– Но еще восторжествуем ли мы?.. Бабушка надвое сказала: либо дождик, либо снег, либо будет, либо нет!..
– не уступал Янсутский.

– Восторжествуем!.. Турция - гнилой, разлагающийся труп!.. Страна невежества... деспотизма... страна узаконенного распутства!
– валял на всех парах Долгов.

– А мне так это узаконенное распутство очень нравится, - подзадоривал его Янсутский.
– А вы как, ваше превосходительство, полагаете?
– отнесся он к генералу.

Тому не совсем понравился этот вопрос.

– Полагаю, что многоженство есть одно из величайших зол Турции, проговорил он явно недовольным тоном.

– Но почему, - я не вижу!
– воскликнул Янсутский.

– Да потому, - старался придумать генерал, - что оно отнимает у турок время, расслабляет их умственные способности, наконец, беспокоит их этими каждодневными, вероятно, ссорами в серале между женами.

– Армия турецкая голодна, не обута, не одета... солдаты их возбуждаются только опиумом и водкой, а в душе они все трус на трусе, хвастун на хвастуне!..
– кричал между тем Долгов, не слышавший даже разговора своих собеседников, как совершенно не входящего в кругозор его собственных мыслей.

– Это неправда!.. Совершенная неправда!
– начал уж покрикивать и генерал.
– Я с турками сам в Севастопольскую кампанию дрался, это храбрейшие солдаты!..

– То было прежде, а теперь в Турции все деморализовано и все расшатано!
– не унимался Долгов.

– Но откуда вы это знаете?.. Вы были в Турции?.. Путешествовали там? допрашивал его Янсутский.

"Был!.." - чуть было не хватил Долгов, но удержался.

– Я не был там, но я читал это и слышал от множества достоверных людей!
– сказал он.

– Ну-с, а я был в славянских землях и в Турции и скажу вам достовернее ваших достоверных людей, что турки - честный народ, а славяне, по большей части, плутишки.

У Долгова от последней фразы Янсутского голос даже перехватило.

– Нет, вы не были там!.. Вы это врете, - произнес он совершенно низовой октавой.

Янсутский действительно врал: он не был в Турции и только однажды проехал по железной дороге славянские земли, и то ночью.

– Вру не я, а вы врете!..
– говорил он, уже вставая и озлобленно засмеявшись.

Генералу все более и более начинала становиться неприятною эта сцена: он ожидал, что, чего доброго, спорящие договорятся до дуэли.

– До свиданья, ваше превосходительство!
– сказал ему Янсутский фамильярно.

– Прощайте!..
– ответил генерал и в протянутую руку Янсутского положил только два пальца.

С Долговым Янсутский совершенно не поклонился и ушел.

– Всех этих рациональников и близоруких консерваторов народ русский должен был бы растерзать на части!
– вскрикнул ему вслед Долгов.