Шрифт:
Хозяйке тоже было не совсем ловко, и она уже снова закурила пахитосу. Доктор продолжал выделывать из сухарей зигзаги.
Граф Хвостиков, впрочем, более приятеля сохранивший присутствие духа, принялся доказывать доктору, что Россия самая непредприимчивая страна, что у нас никто не заинтересуется делом за его идею, а всякому дорог лишь свой барыш! Доктор с легкой улыбкой соглашался с ним; Домна же Осиповна держала свои глаза устремленными на Долгова, который сидел совсем понурив голову. Наконец гости увидели, что им есть возможность уехать, и уехали!
– Что это такое... а?.. Что такое?
– спрашивала Домна Осиповна доктора.
– Юродивые какие-то!
– определил тот.
– Но неужели кто-нибудь и даст им денег?
– Может быть, найдется такой дурак!
– ответил доктор и, посмотрев на часы, прибавил: - Ну, мне еще надобно к больным!
– Ох, мне эти больные ваши!
– произнесла Домна Осиповна с досадой. Если бы воля моя была, я взяла бы их или всех вылечила, или всех уморила!
– Что они вам так помешали?
– проговорил с усмешкой Перехватов.
– Они отнимают тебя у меня!
– сказала томно-нежным голосом Домна Осиповна.
– Шутки в сторону: мне решительно некогда с тобой поговорить! прибавила она.
– Но до конца мы все-таки не договоримся с вами, хоть бы и было когда говорить, - возразил ей доктор.
На лице Домны Осиповны отразилось маленькое неудовольствие.
– Иван Иванович, неужели вам мало того, чем я для вас пожертвовала? спросила она стыдливо.
– Не мало, но все это пока еще неопределенно и непрочно!
– проговорил доктор.
– Jean!
– воскликнула Домна Осиповна.
– Нельзя же все это вдруг сделать!.. Ты послушай, что и теперь про меня говорят!
– Вас не пугало, однако, когда говорили про вас и про Бегушева!
– Тогда другое было дело! Тогда я прикрывалась именем мужа!
Перехватов, как и Янсутский, со вдовства Домны Осиповны начал сильно желать, чтобы она, сверх сердца, отдала ему и руку свою; но у Домны Осиповны по этому поводу зародились свои собственные соображения: как владетельнице огромного состояния, ей стала казаться партия с ним слишком низменною; Перехватов все-таки был выскочка!.. (Вот уж куда стала бить Домна Осиповна.) Выйдя за него замуж, она будет докторшею, - титул не громкий!.. Домна Осиповна не слыхала даже, чтобы какая-нибудь докторша играла в свете роль, чего в настоящие минуты Домне Осиповне хотелось пуще всего! Были минуты, когда она думала, что если выходить еще раз замуж, так лучше было бы за Бегушева. Домна Осиповна очень хорошо понимала, что в Бегушеве все искали, а доктор, напротив, сам заискивал во всех! Но в то же время, за красоту доктора и его покорное обращение с ней, она была влюблена в него как кошка (в этом отношении в ней проявлялось что-то уж старческое и чувственное). Борьба, в силу этих противоречий, внутри ее происходила немалая!
– Будем ждать-с!
– сказал доктор.
Домна Осиповна видела, что он рассердился на нее.
– Ты меня не понимаешь!
– сказала она и, еще более пододвинувшись к доктору, положила ему руки и голову на плечо.
– Я готова быть твоей женой, но я боюсь тебя!
Будь доктор более тонкий психический наблюдатель, он почувствовал бы, что в голосе ее было что-то вынужденное и недосказанное.
– Но чего же вы боитесь?
– спросил он ее, целуя в голову.
– Боюсь, что ты мало меня любишь, - не так, как я тебя!
– Точно так же, как и вы!
– Нет, не так! Ты даже ни разу не приревновал меня, - говорила Домна Осиповна: по самолюбию своему она любила, чтобы ее ревновали, особенно если сама была ни в чем не повинна!
– А Бегушев разве вас ревновал?
– спросил доктор.
– Ужасно!
– ответила Домна Осиповна.
– Даже когда я раз с этим Хмуриным поговорила ласково по одному делу, так он чуть не убил меня!
– Хорошее доказательство любви!.. А сами вы Бегушева ревновали?
– Что же его было ревновать? Он не отходил от меня и был олицетворенная верность!.. Но тебя я ревную.
– Это отчего?
– спросил, усмехаясь, Перехватов.
– Оттого, что ты доктор, и еще дамский доктор: когда я выйду за тебя, ты непременно должен бросить практику.
Последнее требование смутило доктора.
– Это безумие с вашей стороны ставить мне такое условие!
– сказал он.
– Вовсе не безумие!
– возразила Домна Осиповна.
– Состояния у нас достаточно, чтобы нам даже роскошно жить!..
– Дело не в состоянии, - возразил доктор, - но вы забываете, что я служитель и жрец науки, что практикой своей я приношу пользу человечеству; неужели я мое знание и мою опытность должен зарыть в землю и сделаться тунеядцем?.. Такой ценой нельзя никаких благ мира купить!
Домна Осиповна слушала его молча: она сама до некоторой степени сознавала неблагоразумие своего требования.
– В таком случае лечи одних мужчин!
– сказала она.
Доктор рассмеялся.
– Вы говорите, как ребенок. Разве это возможно? Позовут меня к мужчине - я еду; позовут к даме - не еду!.. Почему?.. Потому что жена не пускает?..