Он хмыкнул.

– Я тоже. Ну что, договорились?

– Конечно. Целую тебя, милый.

Положив трубку, Николя отправилась в спальню и сверилась с дневником. Затем вернулась в гостиную и позвонила в Лондон, на Би-Би-Си.

– Мистера Бьюкенена-Смита, пожалуйста.

– Назовитесь, пожалуйста.

– Николя Холт.

– Одну минутку, мисс Холт.

Вытянув перед собой ноги, Николя залюбовалась ими. Ах, какие стройные, не то, что длиннющие ходули Элинор...

– Здравствуй, Ники!

– Привет, любовничек!

– Чем порадуешь?

– Собой, если ты меня ещё хочешь. Вся завтрашняя ночь - наша. Если ты, конечно, не предпочтешь глубокий сон в полном одиночестве.

– Обижаешь. Как тебе это удалось?

– Оливер куда-то сваливает. Должно быть, Аманда своего старикашку выпроводила. Или - ещё кто...

– Трижды ура!

– Одним словом, детка, сразу после школы стрелой лети к мамочке. Усек?

– Да, киска моя.

Вечером в среду, закончив принимать пациентов, Джеймс навестил Наташу. Едва не погорев с Элинор и Китти, он хотел дотянуть до спасительного уик-энда, по возможности, избегая общения со своей назойливой кузиной, а также с Тони и Николя.

Тони звонила ему дважды; Джеймс был с ней учтив, даже нежен. Он уверял, что мечтает с ней встретиться, но разные злосчастные обстоятельства, о которых нельзя говорить по телефону, никак не позволяют. Он также сообщил ей, что к концу недели возвращаются тетя Агата и Кайт. Джеймс рассчитывал, что, услышав эту новость, Тони поймет всю затруднительность его положения, однако в ответ услышал только: "Джеймс, мы непременно должны увидеться. Это крайне важно". И, тем не менее, он решил, что попытается протянуть до уик-энда, не угодив в когти Китти, которая и без того уже рвала и метала. Если до инцидента в Тихом омуте она видела в нем только соперника за дележ наследства тети Агаты, то теперь - Джеймс это печенкой чуял - ненавидела его лютой ненавистью. По крайней мере, отъезжая от дома Элинор, Китти просто бесновалась.

Лондонский вокзал Виктория. Пасмурный день, тучи, грозящие вот-вот разразиться дождем. Даже не верится, что ещё в воскресенье он загорал у бассейна. Вчера, конечно, о том, чтобы поплескаться в воде, не было и речи, да и Наташа держалась несколько иначе. От былой агрессивности не осталось и следа; она была тихая и расслабленная. Хотя и не менее изобретательная, чем в первый раз. Где они только не предавались любви: при свечах - на персидском ковре, в деревянной нише с резным сводчатым потолком, у камина...

– Ваш билет?

Мозолистая лапища с корявыми пальцами, увенчанными грязными ногтями, словно морковку, выдернула Джеймса из сладких грез. Подменив соблазнительный облик Наташи на робкую мордочку графа, с которым Джеймсу предстояло вскоре встретиться в ресторане на Джермин-стрит.

Суровый метрдотель, услышав, что Джеймса ждет граф Чимаролли, мгновенно оттаял, и сопроводил его к заказанному столу.

– Прошу вас, сэр, сюда, пожалуйста...

Чимаролли уже поджидал его. При приближении Джеймса, он учтиво поднялся навстречу - маленький, улыбчивый, безукоризненный. Карие глаза дружелюбно лучились. Граф протянул Джеймсу маленькую лапку.

– Дорогой доктор, счастлив вас видеть.

Официант отодвинул стул, помогая Джеймсу сесть.

– Как насчет аперитива?
– предложил граф.

– Благодарю, с удовольствием.
– В стакане графа краснело нечто, похожее на кампари.
– Может быть, кампари со льдом?

– Пожалуйста - два, - заказал граф официанту.

– Сию минуту, сэр.
– Официант поклонился и, щелкнув каблуками, испарился.

– А вот моя жена всегда заказывает шампанское, - сказал граф и смущенно улыбнулся.
– Она его обожает. Впрочем, вы, наверное, и сами это заметили... Вам ведь нравится моя жена, да?

– М-мм, да, - замялся Джеймс, чуть не поперхнувшись от неожиданности.
– Очень.

Граф заулыбался во весь рот. Ответ Джеймса явно привел его в восхищение. Официант принес им напитки и тут же удалился. Когда они остались одни, граф снова заговорил:

– К сожалению, все мои лондонские знакомые принадлежат к кругу банкиров и финансистов.
– Он потешно наморщил нос.
– С ними даже поговорить не о чем - их интересуют только деньги. Ваше здоровье, доктор! Я могу называть вас Джеймс?

– О, разумеется, граф...

– А вы зовите меня Адольф.
– Он приподнял свой бокал.
– За нашу дружбу.
– Пригубив свой напиток, он добавил.
– Мне очень импонирует ваша дружба с Наташей, Джеймс. Я рад, что она счастлива.

– Угу, - поддакнул Джеймс, поспешно отпивая.

– Что ж, давайте выберем закуски, - предложил граф, раскрывая меню. Как вы относитесь к черной икре, Джеймс?

Вернувшись в офис после сытного ланча, Майк Бьюкенен-Смит позвонил домой жене.