Шрифт:
– Ой, хватит-хватит, но постой, эти же слова никак не связаны друг с другом.
– Только, заметь, на первый взгляд! напротив, при непосредственном исполнении они складываются в достаточно четкую парадигматическую цепочку.
– Однако, эклектика.
– Но какая! и в самом деле, подобные цепочки отличаются крайне тенденциозной эклектичностью, смотри сюда: мыслимое ли дело: исполнять индийские мантры под африканскую музыку в русских народных костюмах?
– Неужели, в настоящих народных костюмах?!
– Нет, конечно, они же там, на празднике, не имеют ни малейшего представления ни о культуре индийской ли, русской ли, африканской ли, а потом, знаешь ли, милая, они - невежественны!
– Какая дикость!
– Конечно, дикость, но, верь мне, несмотря на негативные последствия, которые, как правило, сопутствуют подобным праздникам, я все же полагаю, что такие мероприятия нашей молодежи нужны.
– Ты в самом деле так считаешь?
– Возможно, или нет - праздники даже и необходимы - хотя бы потому, что они в массе своей способствуют становлению личности эпохи расцвета постмодернизма.
– Маст-дай на постмодернизм, свет мой!
– Ату его, мой ангел! человечество последние сорок лет переживает состояние глубочайшего культурного подъема, и я, в свою очередь, полагаю, что особая миссия людей с расширенным сознанием, неизвестная пока им самим, может вывести это самое человечество на новый виток всеобщего благоденствия и добродетели.
– Маст-дай на человечество!
– Еще как, милая, еще как!
– А что, Юля, теперь, не почитать ли нам вслух "Раковый Корпус" Солженицына?
– Я думаю, что почитать, несомненно.
– Давай, начинай.
– "...Я и раньше давно задумывался, а сейчас особенно, над тем какова, все-таки, верхняя цена жизни? Сколько можно за нее платить, а сколько нельзя? Как..."
– "...Нас сейчас в школах учат: "Самое дорогое у человека - это жизнь, она дается один раз". И значит, любой ценой цепляешься за жизнь. Многим из нас..."
– "...Лагерь помог установить, что..."
– Что?
– "...Что предательство..." Маша, не отвлекайся, "...предательство, что губление хороших и беспомощных людей - цена слишком высокая, того наша жизнь не стоит."
август-сентябрь 1996
Pазговоp Четвертый.
"О смысле и любви."
– Вы позволите? сейчас все хорошо?
– Да, после дождя...
– А был дождь?
– Вы не слышали?
– Я был занят, сегодня много работы.
– Много новых?
– Нет, со старыми бы разобраться.
– А что, есть и очень старые?
– Ну, сейчас такое время - всякие есть.
– А вот я, интересно, старый или нет?
– Это как?
– Так вот, я для Вас старый или нет?
– Для меня - нет.
– Но у меня есть все шансы им стать?
– Пожалуй.
– Вот Вы и улыбнулись, а то, право же, терпеть не могу серьезных людей.
– Почему?
– Видите ли, я привык делить вообще всех людей на три категории: умные, нормальные и гении; умные это те, кто понимает, что делает и при этом считает, что делает нечто нужное и важное, нормальные же - просто нормальные, таких много, они пользуются, размножаются...
– А кто же тогда гении? ницшеанские сверх-нелюди?
– Остроумно, нет, те - умные, гении прежде всего не понимают, что они делают да и не всегда считают, что дела их кому-то нужны.
– В чем же смысл существования этой категории людей?
– Я должно быть не совсем доходчиво объяснил, они гении, потому что не апеллируют к смыслу, могут, но... для них он и есть и его нет одновременно.
– Вы поймали меня на софизме, если я сейчас спрошу Вас, к какой же категории Вы относите себя...
– Да, гении, разумеется...
– И тогда я не смогу опровергнуть ни одно из Ваших утверждений, потому что именно к смыслу-то мне и придется апеллировать.
– Ничего не поделаешь, Вы - нормальный.
– Но не умный?
– Умные никогда не задают вопросы, им кажется, что они все знают заранее, да и потом еще... вряд ли умные станут эдак красить волосы...
– Это не краска.
– Тогда я Вам завидую, я всю жизнь мечтал иметь густые темнокаштановые волосы, комплекс.
– Но ведь и это не повод.
– И это.
– Тогда что же?
– Мы уже работаем?
– Да, с Вашего позволения - да.
– Отлично.
– Итак, Сергей... вчера мы остановились на том, что у Вас возникла ситуация, из которой Вы решили выйти...