– Да, Беслан. Спасибо.

– Теперь ты - мой должник, - мне показалось, что он улыбнулся.
– Отходи тихо и всегда помни о кинжале за поясом.

Он исчез, бесшумно растворившись в темноте. А я помнил не столько о кинжале за поясом, сколько о чеченках, которые могли оказаться в доме, и не знал, как поступить. Они сразу же завопят, как только мы появимся на пороге...

Правда, для того, чтобы там появиться, необходимо убрать часовых. Однако они - наверняка мужчины, и нравственные затруднения наши начнутся не при входе...

Словом, я решил проверить, кто в доме и сколько их. В окно, конечно, не заглянешь, но можно услышать голоса, а по ним разобраться, что нас ожидает внутри. Пригнувшись, перебежал баштан и упал возле стены дома. Никто меня не окликнул, никто не заметил, но на этой стене тоже не оказалось ни одного окна. Я дополз до угла и осторожно заглянул за него.

Вдоль лицевой стороны дома тянулась узкая веранда. У двери, опершись спиной о косяк, сидела темная мужская фигура. Я долго всматривался и вслушивался, но никого более не обнаружил.

"Один, слава тебе, Господи. Но сколько может оказаться в доме?.. Даже одна чеченка - почти непреодолимое препятствие..."

Вероятно, дом стоял на окраине аула, потому что никаких иных строений нигде видно не было, но собачий лай откуда-то все же доносился...

Внезапно раздался скрип двери, и я поспешно втянул свою голову за угол.

– Куда?..
– спросил грубый гортанный голос.

– Господи, - вздохнула женщина.
– Я же тебе уже говорила, что у вас ужас сколько блох. Ужас. Приходится выбивать одеяло, которое я забыла. Забыла одеяло, понимаешь? Одеяло!.. А твоя подруга-надсмотрщица не пришла, вот я и иду за ним. Ну, холодно моей госпоже, можешь ты это понять?..

Женщина говорила громко, но не потому, что собеседник плохо ее понимал, а, как мне показалось, для кого-то иного...

Мужской голос что-то весьма недовольно пробурчал. Но - тоном ниже.

– Давно бы так, - с облегчением сказала женщина.

Вы не поверите, но я догадался, кому принадлежит этот женский голос. Не очень мелодичный, прямо скажем, но - знакомый. Просто вспомнил его...

...- Хозяйка добыла для меня письмо к генералу Граббе... Мой отец служил у него...

* * *

Я вжался в стену. А когда легкая фигурка появилась из-за угла, шепнул наудачу:

– Вера...

И - угадал. Угадал!..

– Боже мой, мы знали, знали, что вы придете...

– В доме никого?

– К счастью, сегодня нет. У нее заболел ребенок...

– К черту подробности. Сторож один?

– Один. Я возьму одеяло и отвлеку его, а вы...

– А я - это я. Действуйте!

– Только возьму одеяло...

Вера куда-то на мгновение скрылась, но тут же возникла вновь, на ходу складывая одеяло.

– Поверните его спиной ко мне...

Кажется, она кивнула. Темнота уже сгустилась. Южная, почти черная темнотища...

Я осторожно выпрямился, обнажил кинжал и выглянул.

Вера что-то говорила, даже неуместно хихикала, но я уже ничего не слышал. Я прикидывал шаги...

И - шагнул. Доски лежали почти на земле и поэтому только прогнулись под моей тяжестью, не заскрипев. Шаг, еще шаг... Вера все еще болтает, а он уже стоит ко мне спиной... В конечном итоге женщины всегда делают с нами то, что хотят сделать...

Ах, Корпус, который мы в детстве так проклинали! Старые седые унтеры учили нас, как снимать часовых. Локтевым сгибом левой руки захватываешь противника за горло, резкий рывок на себя, чтобы не успел закричать, и - удар в сердце. В данном случае - кинжалом. У чеченцев отличные кинжалы. Лучшие на Кавказе...

Он даже не застонал. Я осторожно, чтобы не было никакого шума, опустил его на пол.

– Господи...
– прошептала Вера и перекрестилась.

– Бери генеральшу, и через баштан - в сад. Я нагоню.

Вера юркнула в дверь и - следует отдать должное этим дамам, не потерявшим головы и в плену, - почти тотчас же вышла вместе с полной особой, заботливо укутанной в одеяло.

– Благодарю вас, спаситель...

– Быстро и - молча!

Дамы исчезли за углом. Я закрыл распахнутую настежь дверь, подтащил к ней обмякшее тело чеченца и кое-как усадил его у притолоки. Тело все время заваливалось на бок, и мне пришлось помучиться, пока я не нашел для него некоего равновесного положения. И уже открыто помчался вслед за дамами...