На ней мы должны поднять красный флаг как символ того, что станция вновь вступила в строй. А значит, нужно решить две проблемы - подготовить к пуску два энергоблока в кратчайшие сроки и очистить от радиоактивной грязи крышу и все это пространство.
– Кардашов показал зону вокруг трубы...

– И еще закрыть реактор. Кстати, не кажется ли вам, что это главное? заметил доктор наук.

– Безусловно. Но это уже ваша проблема, - спокойно возразил Кардашов.
– А передо мной поставлена четкая задача: пустить энергоблоки!

– Одно без другого невозможно, - парировал доктор наук.

Легкий шумок прокатился по комнате. Стрельцов, улыбнувшись, мол, слушайте-слушайте, сделал знак рукой - потише.

– Да, я настаиваю, чтобы комиссия все свои силы сосредоточила на аварийном блоке, чтобы в кратчайшие сроки его закрыть, - сказал Кардашов, - а на станции уже буду командовать сам. То, что я увидел сегодня, недопустимо. Полная неразбериха, более того, беспомощность...

– Это уже слишком, - возмутился Стрельцов.
– Надо выбирать выражения, Эрик Николаевич!

– От этого ситуация не изменится, - парировал Кардашов.
– На восемь утра назначен взрыв вот этих емкостей.
– Он показал их на схеме.
– Кто распорядился?

– Коллективное решение.
– Генерал встал.
– Необходимо проложить пути, установить кран, иначе мы не сможем работать на крыше, которую, как вы правильно заметили, необходимо освободить от источников радиации. А там топливо, куски стержней. В общем, источники до тысячи рентген.

– "Рейганов", - улыбнулся Кардашов.
– На станции говорят "Рейганов", мне нравится новая терминология.

– Товарищ Кардашов, мы серьезным делом занимаемся, - нахмурился Стрельцов.

– Других вариантов нет?
– Эрик Николаевич не среагировал на замечание председателя комиссии.
– Зачем же уничтожать одно во имя другого? Тем более не ясно, как вы будете работать с краном, пока все роботы, насколько мне известно, отказывают. В том числе и те, что закуплены в ФРГ и Японии. И надо учитывать, без этих емкостей мы не сможем пустить станцию. Следовательно, сначала взорвем, а затем будем строить? Нет, так не пойдет! Я на это не соглашусь.

– Выхода нет, - отрезал Стрельцов.

– Думать надо и искать! Прошу перевести сюда Самойлова.
– Кардашов повернулся к Стрельцову.
– У него есть опыт работы с радиоактивностью, поручим ему... А пока взрывные работы на завтра прошу отменить.

– Несерьезно получается, - генерал растерялся, - сегодня решаем одно, завтра другое. Люди не поймут.

– Они не понимают другого, - возразил Кардашов, - нашей непродуманности. Слишком много ведомств работает на станции, и каждое только о своем заботится... В машинном зале встречаю солдата - он прорубает проход к реакторному залу, а в стене коммуникации. Делает одно, рушит другое. Разве так можно?

– У каждого свое задание, - упрямо возразил генерал.
– Принимаем коллективное решение и действуем.

– Приходится вводить диктатуру, - Эрик Николаевич усмехнулся, - у меня просьба к вам: установить охрану и жесткую пропускную систему, а пропуска сам буду подписывать. Каждый. Слишком много посторонних на станции...
– и, увидев протестующий жест доктора наук, добавил: - Нет, все работы, связанные с аварийным блоком, в вашей компетенции, ну, а на станции, извините, хозяйничать будем мы! И приказывать...

– И отвечать, - тихо добавил Стрельцов.

– Одно без другого невозможно, - охотно согласился Эрик Николаевич.
– И отвечать, конечно. Но раз ответственность на мне, если именно мне ЦК поручил пустить станцию осенью, я буду вводить те порядки, которые считаю необходимыми. Не обессудьте... Да и к вам просьба, - обратился он к генералу, - отдать приказ о командире на станции, чьи распоряжения обязательны. Я имею в виду капитана Недогонова.

– Не знаю такого, - удивился генерал, - у нас есть и старше по званию...

– Конечно, но капитан - человек знающий и проверенный, - возразил Кардашов.
– Ну, а звания сейчас не разберешь - у всех спецодежда одинаковая.

Стрельцов встал.

– У вас все?
– спросил он.
– Правильно ли я понял, что надо вводить единоначалие на станции?

– Нет, неправильно, - возразил Кардашов, - оно уже есть. Я проинформировал вас, что с завтрашнего утра вводится особый режим на объекте. Такой, как положен на атомных станциях. Ничего нового я не изобретаю. Просто прошу иметь в виду, что даже любой из вас без соответствующего пропуска на АЭС не попадет. Но вам-то я подпишу...
– улыбнулся Эрик Николаевич.