Сколько лет Айше? Может быть, восемнадцать? Ее мать убирает нижний этаж обсерватории. Это бедная женщина. И у нее единственная дочь. У Айше большие, грустные глаза. Хаким их называет турецкими. И поясняет:

– - Глаза турецкие -- прекраснейшие в мире.

Айше краснеет, бледнеет и снова краснеет.

– - Я очень стар?
– - спрашивает Омар Хайям.

Она не отвечает.

– - Наверное, очень, -- вместо нее произносит сам хаким.

– - Нет, не очень, -- говорит она. И краснеет.
– - Аллах нака- [А-017] жет тебя. .

– - За что же, Айше?

– - За то, что изменяешь ей...

Он привлекает ее к себе: ну зачем забивает она себе голову чужою любовью?

– - Я люблю всех женщин, -- говорит Омар Хайям.

– - Как всех?
– - удивляется Айше,

– - Разумеется, всех. Очень просто.

И он целует ее. И ей волей неволей приходится верить ему, ибо нет, наверное, на свете поцелуев слаще этих...

– - И потому я люблю тебя, -- поясняет он.

– - А ее?

– - Ее тоже.

Он подносит ей чашу с вином. Отпивает из собственной. Омар Хайям советует ей пить без промедления и пьет сам. Разве можно не пить, когда с ним Айше?..

Он спрашивает ее:

– - Айше, откуда у тебя такие точеные ножки?

– - От аллаха. [А-017]

– - А эти груди?

– - От аллаха. [А-017]

Омар Хайям задумывается. Ненадолго. Разве можно погружаться в думы в такие минуты? Ведь рядом Айше!

– - Аллах накажет тебя, -- строго говорит Айше. [А-017]

Он ничего не хочет слышать. При чем тут аллах? При чем дру- [А-017] гие женщины? Разве можно не пить и не любить?..

– - Что ты скажешь ей?
– - допытывается Айше.

– - Ничего.

– - Из страха?

– - Нет. Просто так. Она знает, что я люблю всех женщин.

– - И даже старых?

– - Этого не говорю.

– - Даже некрасивых? Даже хромых?

Он молчит. А потом говорит ей:

– - Словом, я люблю женщин. Такими, какими создал их аллах. [А-017]

Омар Хайям подносит к ее алым губам кусочек поджаренного мяса. Она ест и запивает вином. Это очень пьянящее вино. Так ей кажется. А он допивает чашу и с размаху бьет ее о камень. И сотни осколков разлетаются в стороны.

Он смотрит на нее и думает: "Нет, я не видел никого краше Айше".

И он искренен. И каждый раз, когда целовал женщину, думал, что именно она олицетворяет красоту. Ибо любил их безудержно. Любил их за верность и неверность, за красоту и горячность, за холодность и недоступность, за жар поцелуев и даже за измену. Любовь его столь же глубока и искренна, сколь и мимолетна. Но каждый неверный поцелуй тяжело ранил его, однако рана вскоре заживала. Так как на страже любви всегда стояло время! Оно не разрешало грустить дольше положенного, дольше положенного самим аллахом...

Хаким наклоняется к ней. И целует ее в губы долгим, долгим поцелуем. И ей кажется, что сейчас разорвется ее сердце...

Волосы ее распущены. Пахнут они мускусом и жасмином, так же, как у Эльпи. И он невольно спрашивает себя: "Откуда у нее такие дорогие духи?" Он ныряет головою в черные струн волос и зарывается в них. Подбирается к ее ушам, которые походят на маленькие, твердые обиталища жемчужин, и спрашивает:

– - Ты придешь ко мне ночью?

– - Не знаю...

– - Я буду в обсерватории. Буду совсем один.

– - Не обещаю.

Ее глаза полузакрыты. И она не лжет: она ничего не может обещать.

Хаким вспоминает свою первую любовь, которая была там, далеко, в Самарканде. Та девушка походила на Айше. Очень была на нее похожа. И тоже любила повторять: "не знаю". Девушка была пятнадцатой весны, не сверленый жемчуг, и ждала своего ювелира. Может, аллах и сейчас посылает Хайяму столь же великолепный подарок ?.. [А-017]

Айше разрумянилась от вина и ласк. Щеки ее пылают. И ей стыдно смотреть на него. Ее глаза глядят куда-то поверх него, может, на небо. Или еще выше. Но куда же выше?

Хаким резко поднимается, смачивает в реке платок и обматывает им свою шею.

– - Чтобы от любви не разорвалось сердце, -- шутит он. Ему очень хорошо.

– - Я хочу воды, -- говорит Айше, не глядя на Омара Хайяма.

– - Приказывай!
– - с готовностью восклицает он. Берет под мышку большой глиняный кувшин и льет веду в меньший, совсем небольшой. А оттуда -- в чашу. И пьют вместе: он -- вино, а она -воду. И он просит ее разбить чашу вдребезги. О камень. Она не решается. Он подает ей пример. И тогда она тоже разбивает чашу.