Элисон прижала голову к стене рядом с зарешеченным окошком. Священник ли он? Можно ли ему верить? Она должна поверить. Она должна покаяться и получить отпущение грехов. Но почему он не Отвечал, когда она звала его?

– Я восемь лет не была на исповеди.
– Она замолчала.

– Да?
– отозвался он.

– Не могу поверить, что так долго.
– Голос ее дрогнул, - Зачем я здесь? выдохнула она.

– Чтобы быть услышанной, - отвечали с той стороны перегородки.
– Я здесь, чтобы слушать. Элисон всхлипнула.

– Я грешна, отец мой. Я восемь лет не была в церкви. Я все отрицала. Я отрицала Христа. Я хочу возвратиться к вере и к нему.
– Элисон запнулась.
– Я должна рассказать все, что долгие годы таила в себе.
– Не в силах продолжать она заплакала.

– Почему вы покинули церковь, дитя мое?

– Почему?
– переспросила она, словно не поняв вопроса.

Снова воцарилось молчание, и наконец, глотая слезы, Элисон рассказала священнику о своем детстве, о былой своей преданности Богу, о начале сомнений и отрицаний. О том, каким ужасным человеком был ее отец. О его любовницах и пьянстве. Как он бил ее и мать. Как рушилась семья. И она рассказала о той ночи.

Затем, уронив голову на руки, она зашлась в душащем приступе кашля.

– Это все, дитя мое?
– глухо спросил он.

– Нет, - отрывисто бросила она сквозь решетку.

– Так расскажите мне.

– Отец мой, я совершила прелюбодеяние! Я не знала, что он женат, когда познакомилась с ним.

– Да?

– Я подозревала, но боялась обнаружить, что люблю человека, Который поступает по отношению к Другой женщине так же, как мой отец поступал с моей матерью.
– Она судорожно сглотнула, слюна обожгла горло, словно кипящая лава.
– Его жена покончила жизнь самоубийством.

– Правда?
– неожиданно спросил священник.
– Именно это и произошло?

– Да, - пробормотала Элисон. Почему он сомневается? Он не верит ей? Или знает что-либо, что доказывает обратное? Нет! Это невозможно.
– Только после самоубийства Карен Фармер я узнала о ее существовании.
– Она снова замолкла в ожидании.

– Что-нибудь еще, дитя мое?

– Еще?

– Да, дитя мое.

– Нет.

– Нет, есть! Расскажите же мне!
– Он словно ожидал услышать нечто конкретное. Элисон затаила дыхание.

– Я пыталась убить себя, - в отчаянии выпалила она скороговоркой, словно надеясь, что слова ее не будут поняты.
– Дважды. Первый раз, когда обнаружила отца с двумя женщинами в постели. Второй раз - после смерти Карен. Я виновна, я ношу в себе зло.

– Кроме этого!
– Он повысил голос.
– Еще! Скажите мне!

Кроме этого? Он не желает больше слушать о самоубийствах? Или он все знает? Но это невозможно!

– Расскажите мне обо всем!
– властно велел он.

– Я пребываю в состоянии ужаса. Я совершенно одна. Я больше не могу терпеть боль.
– Она заикалась.
– Кто-то хочет мне зла.

– Кто хочет вам зла, дитя мое?

– Не знаю, святой отец. Возможно, человек, который, я думала, любит меня. Майкл.
– Она подождала ответа; он ничего не сказал.
– Я видела людей в доме, где я живу, потом обнаружила, что их на самом деле не существует, и однажды ночью я...

Элисон замолчала. Нет, об этом она не сможет рассказать, даже нуждаясь в прощении.

– Что произошло той ночью?

– Я испугалась шагов и убежала прочь из дома, - И?

– Я заболела.
– Элисон вспомнила больницу.
– Сегодня Майкл повел меня в музей. Там была фигура женщины, которую я видела в доме. Она мертва, да, она мертва. Майкл наверняка знал, что она там! Я ничего не понимаю.

Элисон провела языком по потрескавшимся губам и сказала:

– А потом я пришла сюда.

– Это все?

– Да.

– Есть же еще что-то!
– вскричал он.
– Расскажите мне!

Элисон сквозь решетку могла чувствовать его дыхание.

– Что еще произошло той ночью, когда мы выбежали из дома? Расскажите мне!

Стены будки задрожали от громовых раскатов его голоса.

– Расскажите мне!
– громко повторил он.

– Нет, - умоляла Элисон. Пот струился по ее лицу.

– Говорите, дитя мое. Расскажите все, что вы должны рассказать.

– Я видела своего отца, - с трудом выдавила она из себя.

– Да, - подбадривал священник.
– Да!
– Голос его был почти радостным.

– Я заколола его ножом! Но он был уже-мертв!

Молчание обволакивало темные стены, словно паутина гигантского паука.

Послышались рыдания.

Бессильно запрокинув голову, Эдисон утирала слезы. Рассказ о грязи и страданиях дался ей нелегко. Она чувствовала себя словно воздушный шар, из которого выпустили воздух.