В нос ударил сладковатый запах формалина. Джонсон щелкнул выключателем - и они зажмурились от яркого света.

–  Обычно здесь бывает от сорока до пятидесяти покойников, - сказал Джонсон, указывая на черные крышки огромных выдвижных ящиков.

–  Выходит, что проигрыш составит четыре - пять долларов?
– спросил Крейн.

–  Как повезет, - сказал Джонсон.
– Среди убитых больше белые, но их чаще забирают родственники. Ну что, Гриннинг, кого выбираешь?

Тому потребовалось время, чтобы прийти в себя.

–  Ладно, - сказал Джонсон.
– Крейну - бабы, мне - черные мужики. Таким образом, тебе - белые.

–  Минутку, - сказал Крейн, - итальянцы, китайцы и прочие - это белые или черные?

–  Выбрасываю деньги на ветер, - заявил Джонсон, - но согласен считать их белыми.

В первом ящике оказался белый мужчина средних лет. Они согласились с тем, что он белый, хотя цвета он был, скорее, синего, а лицо покрывала щетина в полдюйма длиной.

–  Поздравляю, Гриннинг, - Джонсон вытащил второй ящик - он был пуст.

В третьем оказался раздутый труп белого цвета.

–  Утопленник, - пояснил Джонсон, задвигая ящик. Под № 4 им попался здоровенный татуированный, как новозеландский абориген, моряк. Особенно живописно выглядела татуировка на животе, изображавшая взрыв линкора "Мейн" в Гаванской бухте.

–  Тебе везет, толстяк, - Джонсон ткнул Гриннинга в бок.

В других ящиках наметилось некоторое разнообразие, и Крейн почти вернул себе проигрыш. У двадцать седьмого Крейн заявил:

–  Спорю на пинту виски - это моя.

–  Это мисс Алис Росс.

Гриннинг втиснулся между ними:

–  Так это она и есть? Ну-ка дайте посмотреть.

Она была худа, но не мальчишеской худобой, а прелестной стройностью юного тела, и только у глаз лежали темные круги.

–  Хороша, - сказал Джонсон. Кончиками пальцев Гриннинг коснулся ее.

–  Холодная?
– удивленно воскликнул он.
– Холодная!

По лестнице загремели шаги.

–  Эй, Джонсон! Там какой-то тип хочет с тобой поговорить, - крикнул дежурный.

–  Со мной?

–  Он сказал, что ему нужны газетчики.

–  Тогда это и тебя касается, толстяк, - Джонсон подтолкнул Гриннинга.
– Пошли.

Они гулко затопали вверх по лестнице. Дежурный смотрел на труп девушки.

–  Интересно, - сказал он, - интересно, сколько можно прожить с такой женой, а?

–  Ну, - отозвался Крейн.
– Привыкаешь, в конце концов.

–  Хотел бы я попробовать, - дежурный вздохнул и добавил: - С удовольствием обменял бы свою на такую модель. Хотя сдается мне, - он хихикнул, - много денег уйдет на содержание.

–  Страшно много, - подтвердил Крейн и продолжал, - поднимусь, пожалуй, наверх. Посмотрю, что нужно этому парню. Он ничего не сказал?

Лицо дежурного приняло отсутствующее выражение.

В ярком свете ламп сквозь редкие волосы на макушке просвечивался огромный багровый шрам. Он даже не повернул головы, когда Крейн вышел.

На пороге Крейну показалось, что за дверью мелькнула какая-то тень. Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то в гортани.

Он поднялся по лестнице, заглянул в комнату с надписью "Для мужчин" и вышел в зал, где репортеры беседовали с коренастым итальянцем.

–  Хочу с вами договориться, ребята. Мой босс, ну, тот парень, которого я представляю, он не хочет, чтобы дама, которую он ищет, об этом знала. Понимаете?

Его рубашка была темной от пота.

–  Если внизу она, вы получите полную информацию, а если нет - он не хочет шума.

Гриннинг сказал:

–  А как мы это узнаем? Он придет, посмотрит и скажет: "Нет, это не она". Что, так не может быть?

–  Если это она, он ее опознает, - итальянец увидел вошедшего Крейна.
– А это что за рожа?

–  Все в порядке, - сказал Джонсон.
– Он из "Ассошиэйтед Пресс".

–  Ну так как же?
– итальянец не спускал с Крейна черных настороженных глаз.

–  Слушай, - сказал Джонсон, - а ведь я тебя где-то видел.

–  Нигде ты меня не видел! Ну что, договорились!

–  Договорились, - ответил Джонсон.
– Валяй, зови своего босса.

Итальянец закосолапил к выходу.

–  Что за ерунда?
– вмешался Гриннинг.
– С какой стати мы должны заботиться об интересах его босса?