Академик Карней Пари со своей дочерью решили отобедать в этот праздничный день чуть ли не на ступеньках портала своего дома. Этому способствовало сразу не-сколько причин. Одна из них - нежелание академи-ка далеко отходить от своего дома, вер-нее даже, от своего рабочего каби-нета. В любую минуту ему могло взбрести в голову что-то записать, сопос-тавить или престо полистать интересующую книгу и если нужного не оказы-валось под рукой, он страшно нервничал и умудрялся испортить настроение всем окружающим. Вторая причина - наличие прямо перед их местом житель-ства внушитель-ного сквера, где уже были установлены помосты для послеобеденных выступлений арти-стов. И что было самое главное для Абелии, именно здесь должен был выступать самый любимый и обожаемый певец (кстати, по рейтингу популярности он с огромной уверен-ностью возглавлял список лучших исполнителей всей Океании), как его все назы-вали: "златокудрый 0капий". 0на была от него без ума и даже представить себе не могла се-го-дняшний праздник без своего кумира. Конечно, певец должен был за вечер появиться с короткими выступлениями ещё на нескольких площадках, но именно здесь планирова-лось его самое продолжительное выступление. К тому же академик с дочерью любили пи-таться исключительно в их люби-мом ресторане, который находился в цокольном этаже их зда-ния, и очень редко шли на эксперименты по апробации новых блюд и систем их пригото-вления. И напоследок - отсюда был, чуть ли не самый лучший обзор при празд-ничных са-лютах и фейерверках.

У них не было близких родственников. Нелепая и жуткая трагедия де-сять лет назад оборвала жизни троих, самых дорогих для них людей. В аварии сорвавшегося с огромной высоты монорельсового вагончика погибли мать Абелии, старший брат и её первая и по-следняя любовь, её жених, с которым они собирались через несколько недель пожениться. После случив-шего академик и его дочь находились на грани жизни и смерти от перене-сённого шока и спасла их только взаимная любовь и трогательная забота друг о друге. Если бы им не надо было заботиться и поддерживать один одного они, по всей ве-роятности, тоже ушли из жизни. Абелия с тех пор совершенно не интересовалась мужчи-нами и, также как её отец, находила успокоение и забытьё лишь в каждо-дневной и лихо-радочной работе, в которую они окунались с головой и которой отдавались без ос-татка.

Со стороны Карнея Пари были, конечно, многочисленные двоюродные бра-тья и сё-стры, со своими ещё белее многочисленными семьями, но ходить к ним было очень тя-жело. Воспоминания нахлёстывали с новой силой, вызывая в памяти тоску по безвоз-вратно ушедшим и навсегда их покинувшим людям. По взаимной договорённости отец с дочерью никогда не вспоминали вслух об этой тяжелой утрате и со временем научились прятать глубоко в сво-их сознаниях общую боль и даже получать те небольшие радости, ко-торые доставляет повседневная жизнь и некоторые праздники.

Сейчас они сидели на ступеньках, держа на коленях подносы с едой, и оживлённо наблюдая, обговаривая всё, что происходило вокруг.

– Ой, смотри! И соседи наши здесь же обедают! Да не туда смотришь, там, чуть правее, на лавочке! Видишь, нас приветствуют?
– и Абелия тоже замахала в ответ рукой.
– 0ни ведь тоже страшные любители нашего рес-торанчика.

– Ещё бы!
– согласился её отец, послав салют в сторону лавочки.
– А народу то сколько: уже трудно кого-либо в толпе такой отличить!

– Да скоро здесь вообще прейти будет невозможно!

– И что: все придут послушать этого Окапия?

– Папа! Ну, это же естественно: он самый лучший!
– Абелия недоумева-ла.
– Неу-жели он тебе не нравится?

– Да нет, нравится!
– успокоил её академик, отрезая кусочек обжаренной и сочной отбивной.
– Но нельзя же создавать такой культ и превращать обычного человека в какого-то идола!

– Но ведь это же никому не вредит…

– Ага! Не вредит! Да ты глянь, что уже возле сцены творится!
– он, пережёвывая мясо, указал вилкой на место предстоящего концерта.
– Уже ни одного свободного дерева не осталось: висят на ветках как обезьяны. До утра весь наш парк вытопчут! Как стадо ди-ких слонов и не менее диких обезьян, честное слово!

– Ну, это ж праздник!- засмеялась Абелия.
– И уже завтра деревья будут стоять как новенькие и травку польют, где надо заменят…

– Вот эту молодёжь я бы и заставил заняться восстановлением…

– Ой, папа!
– неожиданно радостно перебила его дочь.
– Ни за что не угада-ешь: кто к нам идёт?

– Где? Кто?
– академик близоруко всматривался в ту сторону, куда гляде-ла его дочь.

– Да вот же! Самый солидный и с самым большим подносом с едой!

– Вот это сюрприз!
– Карней наконец-то узнал подходившего.
– Спустился с облач-ных вершин, что бы к народу быть поближе!
– он встал, отложил поднос.

Тасон поставил и свой, ещё парующий обед на парапет, и обнялся с ака-демиком. Потом поцеловался с его дочерью.

– С праздничком вас!

– И тебя также! Присаживайся! Вижу, ты голоден, как никогда!
– пошутил Карней Пари.
– Дня три, небось, не кормили?

– А знаешь, действительно уже и забыл, когда спокойно за столом сидел. Разве только у тебя в гостях, - он сел, поставил поднос на колени и принюхался: - М-м-м! Как пахнет! А не сомневался, что найду вас недалеко от любимого ресторана. Да и я о нём всегда вспоминаю с довольным урчанием желудка.

– А я подумала, что вы пришли сюда послушать лучшего певца планеты!
– пошу-тила Абелия.
– Оказывается у вас чисто гастрономический интерес.

– Здесь что: будет выступать Окапий?
– чистосердечно удивился Тасон.

– Он вам тоже нравится?!
– не поверила девушка.

– Ещё как!
– Тасон блаженно вздохнул: - Это я здорово попал! Хоть расслаблюсь немного.

– Много работы?
– посочувствовал Карней, глядя, как его старый друг с ожесточе-нием набросился на салат.
– Да и похудел ты в последнее время…